Там был один мальчишечка, которого надо было отлупить. Она вбежала во двор — как была, с палкой в руках — и огляделась.

Это был ленинградский двор-колодец. Сильно пахло влажной древесиной сложенных в углу дров; звенела яркая капель. Она подняла голову: вот он! Сидит наверху, смотрит на нее из окна и смеется! И она помчалась по этим пыльным ступенькам наверх, чтоб мальчишечку-то, который был уж точно «не нашим», своею палкою отлупить!

Это было в 1934 году, когда на экраны вышел легендарный фильм «Чапаев». Чапаев, Фурманов, Анка-пулеметчица, Петька — стали кумирами подростков. Она училась тогда в пятом классе. Весь класс называл себя «чапаевцами». Они играли в чапаевцев по-настоящему, как в театре. У каждого мальчишки и девчонки была своя роль, свое имя. В то время, когда распределялись роли, она болела, и ей досталась только второстепенная роль — Елани — того, кто приходит Чапаеву на помощь уже в конце фильма. Но и этой роли она была счастлива. Слова «Чапаев», «чапаевцы» были для нее святы.

Да, она была Еланью. С ног до головы она была помощницей Чапаеву, его самым верным другом. И мальчишечка только с виду казался мальчишечкой, а на самом деле он был Врагом![1512]

Интересно, что девочка сама ощущала себя частью «братвы» (обратим внимание на это обозначение мужского сообщества с грубоватым — народным? пролетарским? — стилистическим оттенком). В стихотворении «На смерть Кирова» в начале декабря 1934 года она написала: «Эй, пионеры, шаг смелее, / Вперед, братва, за Кировым пойдем». В это время ей еще не исполнилось и тринадцати лет. Когда в марте следующего, 1935 года ее отца по чьему-то доносу арестовали и по ее квартире ходили офицеры в форме НКВД, делая обыск, эта девочка спокойно отправилась на военную игру, которую в то утро проводили в ее школе. Когда я спрашивала: «Как же ты могла бросить родителей в такой ситуации?» — она ответила как само собой разумеющееся: «У меня свои дела». Общественное надо было ставить выше личного, как это полагалось пионерам: в 1950-е годы объясняли, что пионерский салют именно это и означает.

В то же время она мечтала стать моряком, зная, что девочек на службу на кораблях не пускают. Эта ее мечта зародилась еще в 1932 году, когда ее отец уезжал в экспедиции на дальний Север, но окончательно укрепилась после того, как на экраны вышел фильм «Семеро смелых» (1936). Хочу привести отрывок из письма девочки об этой мечте, написанного самой близкой подруге 8 ноября 1936 года:

Если ты по прежнему любишь море и по прежнему тверда в своем намерении стать моряком, то ты меня поймешь. Да, только ты, и больше никто! Понимаешь, я была на корабле! На настоящем корабле, который несколько раз делал кругосветные плаванья. Было это так. ‹…› (Она подробно описывает осмотр корабля «Комсомолец». — Н. М.). Из нашего района было еще двое. И нам троим дали моряка, и мы осмотрели корабль. Знаешь, иногда говорят, что моряки грубые, пьяные скверные люди. Это все враки. Они самые дисциплинированные и вежливые. Нас везде очень хорошо встречали. Наперебой показывали свои помещения, шутили над нашим незнанием морских терминов. У них исключительно чисто. Во время осмотра мы успели подружиться с краснофлотцем, который нам все показывал. Его фамилия Иванов. ‹…› Мы опять окружили вахтенного командира. Я не удержалась и спросила, принимают ли во флот женщин. Он сказал, что не принимают, потому что не позволяют бытовые условия. Понимаешь? Тогда я сказала, что если переодеться в мальчика, то, пожалуй, можно пробраться. Он только засмеялся. Я сказала, что может годика через 4 что-нибудь переменится в этом отношении. Он, смеясь, сказал: «Ишь, как захотелось стать моряком! Года через 4, может, будет мировая революция. Тогда военного флота совсем не будет. Ну, ничего, не горюй!» А кругом все смеются. А когда собрались уходить, то жаль было обрывать беседу. Расстались мы друзьями. Подойдя к трапу, я оглянулась последний раз. Нева торжественно горела и переливалась огнями иллюминации. Чуть впереди гордо возвышался старик «Аврора». «Комсомолец» был залит огнями. Краснофлотцы ласково улыбались. Я сошла с корабля последняя. Меня так потрясло все это, что если бы это было год тому назад, то я, наверное, написала бы стихи. Но теперь, сколько я ни стараюсь, ничего не могу из себя выжать. Видно, прошло (наше) мое времечко! Лаурочка, я так счастлива, что плохо перевариваю это счастье. Мне кажется, что это все во сне. Ради одного этого стоило остаться в Ленинграде. Как жаль, что тебя не было со мной! Ведь ты одна поняла бы мою радость. Скорей бы нам с тобой встретиться! Знаешь, я решила, что не стоит сейчас беспокоиться насчет того, что не примут во флот. Нам еще 4 года учиться, за это время еще многое переменится. Во всяком случае, я усиленно работаю над собой и хочу выработать из себя человека, годного для морской жизни. С начала этого учебного года я еще ни разу не плакала, потому что: «Чайки в море плачут, Но моряк не плачет никогда!» После осмотра «Комсомольца» у меня очень большой подъем (настроения). Я даже не знаю, откуда у меня столько силы, столько желания работать. Мне кажется, что я сейчас могу заниматься ночи напролет. Нажму на алгебру, на языки! А ведь это самые необходимые науки в нашем деле. Подготовлюсь сейчас. А там видно будет. Не пустят по-хорошему, пройдем со скандалом! Ведь знаешь: «Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!!!» (из фильма «Дети капитана Гранта»). Это теперь мой девиз. Под ним я намереваюсь пройти всю эту четверть, весь этот год. Присоединяйся ко мне ‹…›! Ведь мы с тобой всегда были вместе, заодно. Бодрость прежде всего![1513]