Результатом женской инициации становится осознание собственной невозможности вписаться в современный социум, который по-прежнему остается миром мужчин, в котором женщина обречена на полное одиночество. И в этом кроется причина ее неудач. У инициируемой женщины (в отличие от инициируемого мужчины) нет наставника, нет поддержки со стороны семьи, близких ей людей:

Почему нас в гимназии, в семье держат так далеко от действительности? Дома считают нужным, чтобы мы до седых волос верили в магическое свойство аиста. ‹…› И мы в юности, в самую страшную и опасную пору, беззащитны — у нас тогда нет опоры, опыта, и те, которые должны были нас защищать, не защищают нас, и мы гибнем[1719].

Почему нас в гимназии, в семье держат так далеко от действительности? Дома считают нужным, чтобы мы до седых волос верили в магическое свойство аиста. ‹…› И мы в юности, в самую страшную и опасную пору, беззащитны — у нас тогда нет опоры, опыта, и те, которые должны были нас защищать, не защищают нас, и мы гибнем[1719].

Мать не авторитетна: ее либо нет, либо она материально зависима от дочери, либо ее жизнь — антиобразец: «Жизнь ее матери — рабство, унижения, тяжелый крест. ‹…› Вот тебе и брак, вот тебе и выходи замуж! Нет, нет, с меня довольно, что моя мамаша замужем»[1720]. Роль наставницы не выполняет и подруга героини, для которой свобода проявляется в виде бесконечной и беспроблемной смены сексуальных партнеров: «Ты переживаешь все слишком глубоко, всем нутром. Я буду жить, как мне нравится, любить кого захочу и сколько захочу»[1721].

Важное место в разбираемых женских романах занимает критика системы образования — гимназический курс также не способствует познанию реальной жизни:

В гимназии мы изучаем геометрию, географию, литературу, любовь великих людей или великую любовь обыкновенных людей, вымышленных лиц, но меньше всего мы знаем простую действительность или самих себя. В жизнь мы вступаем с противоположными ее законам идеями и с ненужным багажом знаний, чувств, убеждений и становимся в тупик при первом столкновении с нею[1722]; Долгие годы гимназического учения, зубрежка ненужных, многих совершенно непригодных впоследствии предметов — разве не отнимают у подлинного таланта его лучшие силы?[1723]

В гимназии мы изучаем геометрию, географию, литературу, любовь великих людей или великую любовь обыкновенных людей, вымышленных лиц, но меньше всего мы знаем простую действительность или самих себя. В жизнь мы вступаем с противоположными ее законам идеями и с ненужным багажом знаний, чувств, убеждений и становимся в тупик при первом столкновении с нею[1722];