Раз – пальцем мне в спину.

Я молчу, курпачу покусываю. Палец постоял-постоял у меня на спине, потом кружочек сделал. И голос: это что?

Это, говорю, буква.

Улыбнулась, там, за спиной. Не знаю, как можно простую улыбку услышать, но я услышал.

Потом говорит: да, буква. А какая, угадаете? Я угадал: «о».

За спиной задумались. Потом еще букву на том же месте начертили: а эта?

Моя спина превращалась в тетрадку, представляете!

А эта? А эта буква? Потом слова стала писать глупые: дом, самолет, кошка. Я всё отгадывал, кроме одного. Когда она два слова начертила по-русски. Начинались они на ребре, потом шли по лопатке, через позвоночник перешагивали и на соседней лопатке заканчивались. Я долго не мог прочесть: нос… ночь… Потом прочел: «Ночь коротка».

Что эта «ночь» означает? Ничего не означает, это песня. Одна пожилая женщина по радио пела.

И еще что-то на коже пишет.

Потом ка-ак спросит: Январжон-ака, а это какая буква?

Я перестал дышать и говорю: эй, сестра, какой я Январжон?! Я совсем не Январжон! Вы же правду знаете, не надо – как все!

А она: это вы правды не знаете, поэтому вы – Январжон. Я заволновался: сейчас к вам лицом повернусь, вы свою ошибку поймете.

А она: нет, прошу, не поворачивайтесь.

Короче, ей, когда Январжона сватали, не ту фотографию сунули. Другой на фотографии парень был вместо Январжона. Парень был элегантный, а Январжон – сами видели какой. Она на этого элегантного согласилась, а потом, когда ее к настоящему Январжону доставили и она всё разглядела, как и что у него, ей плохо стало. Она – к родне плакать: это не тот человек! Родня руками замахала: тот, тот, тот! Он, говорят, и на карточке был, и, смотри, какой парень положительный, сундук приданого. И сами около этого сундука сидят.

Замолчала. Потом говорит: извините, ничего не могу поделать, тот парень на карточке на вас очень похож был. У него глаза добрые были и улыбка такая добрая, почти как у вас. А у вашего брата всё не такое. За это он меня бил.

И продолжает на моей спине что-то писать. Что я написала?

Я сделал вид, что думаю.

Потом говорю: любовь.

Нет, нет, я не это писала! Это, отвечаю, конечно, это!