«Какими бы гуманными ни были наши намерения, – сказал Хардин, – жизнь каждого жителя Индии, спасенная благодаря оказанию медицинской помощи или импорта продуктов из-за рубежа, ухудшает качество жизни для тех, кто остается, и для последующих поколений»[1089].

Ведущие академические институты способствовали популяризации мальтузианских идей. В 1972 году неправительственная организация «Римский клуб» опубликовала доклад «Пределы роста» о том, что планета находится на грани экологического коллапса. Об этом The New York Times написала на первой полосе.

«Наиболее вероятный результат, – говорилось в отчете, – это довольно внезапное и неконтролируемое сокращение как численности населения, так и промышленного потенциала». Крах цивилизации был «мрачной неизбежностью, если общество продолжит свое стремление к росту и «прогрессу»[1090].

Подобно южным аграриям, эколог Барри Коммонер и физиолог Эмори Ловинс утверждали, что индустриализация вредна и что нам необходимо защитить бедные страны от экономического развития[1091]. Мальтузианец Эрлих и якобы социалист Коммонер столкнулись в обсуждении вопросов населения и бедности. Коммонер винил в продовольственных кризисах бедность, а Эрлих – перенаселенность. В деградации окружающей среды Коммонер винил промышленный капитализм, а Эрлих – многочисленное население[1092]. Столкновение разрешилось само собой, когда мальтузианцы, в том числе Эрлих, приняли программу перераспределения богатых стран, помогающих бедным в развитии до тех пор, пока эти деньги идут на благотворительность, а не на такие вещи, как инфраструктура. Это было началом того, что ООН окрестила бы «устойчивым развитием»[1093].

Ловинс, со своей стороны, сочетал потребность в дефиците энергии с романтическим видением будущего «мягкой энергии», которое отвергало инфраструктуру богатого мира. В 1976 году журнал Foreign Affairs опубликовал эссе из 13 тыс. слов, написанное Ловинсом в пользу маломасштабного производства энергии вместо крупных электростанций[1094]. Если в эпоху «Нового курса» и раньше электроэнергия от крупных электростанций считалась прогрессивной, ведь она освобождала людей от выполнения таких задач, как стирка одежды вручную, и обеспечивала чистую альтернативу дровяным печам, то Ловинс рассматривал электричество авторитарным, лишающим сил и отчуждающим. «В мире электричества ваш жизненный путь исходит не от понятной технологии соседства, управляемой людьми, которых вы знаете, которые находятся на вашем собственном социальном уровне, а скорее от чуждой, отдаленной и, возможно, унизительно неконтролируемой технологии, управляемой далекой, бюрократизированной, технической элиты, которая, вероятно, никогда о вас не слышала», – писал он[1095].