Римляне относились к иноземным божествам весьма терпимо: если сохранялись внешние формы уважения к древним местным богам, не было ничего дурного в том, что люди чувствуют себя более счастливыми, если возжигают благовония перед образом собакоголового Анубиса или же странных богов Финикии. Разумеется, эти чужеземные обряды не могли быть слишком жестокими или массовыми, каковыми стали чрезмерно неистовые вакханалии, запрещенные в 186 г. до н. э., или же обряды галльских друидов, допускавшие человеческие жертвоприношения. В ином случае эти «чужеземные суеверия» вызывали только высокомерное пожатие плеч или насмешку.

В результате религиозные верования, отправлявшиеся в Риме в период империи, представляли собой совершенную мешанину из греческих, левантинских, восточных и даже кельтских культов. Император и сенат редко когда беспокоились о верованиях населения; в Риме имелись свои гладиаторы, но не было инквизиции.

Тем не менее древняя италийская религия по-прежнему оставалась официальным культом государства. Ее формы скрупулезно сохранялись; сама религия незаметно модифицировалась, но никогда не отбрасывалась. Существовало все то же жречество, те же священные догматы и весь аппарат религии, что и в дни Пунических войн[363]. Они поддерживались государством частично из патриотической гордости за героическое прошлое, частично потому, что это помогало правительству контролировать «толпу» и в высшей степени суеверную солдатню, а также (это надо сказать из соображений честности) потому, что наиболее интеллигентные люди прекрасно понимали – древняя италийская религия каким-то образом способствует безопасности и стабильности империи: если падет Юпитер Капитолийский, то вместе с ним рухнет и владычество Рима.

Суеверное благочестие городских плебеев. Что же касается основной части населения, множества обитателей городских инсул, то если им и недоставало интеллигентной веры, то доверчивой неосведомленности хватало с избытком. Внешняя обрядность, оказание уважения к богам должны были приносить удачу.

Если публичное поклонение богам прекратится, а число богохульников (вроде мерзких христиан) будет множиться, то не придут суда с зерном из Александрии, Тибр выйдет из берегов, пагубные эпидемии унесут тысячи людей и – почти столь же страшная беда – фавориты гонок и обожаемые гладиаторы, на которых сделаны ставки, проиграют состязания. Если же собственник пренебрегает богами, его лавка или предприятие обанкротятся, дети его умрут, а жена убежит с вольноотпущенником, самого его постигнет ранняя смерть, его гробница разрушится, а память о нем изгладится. Возможно, даже его дух будет скитаться неупокоенным в дикой пустыне. Поэтому от правящих и управляемых требовалось одно – сохранять хорошие отношения с богами.