Однако вы и в самом деле единственные, кто способен впоследствии что-то исправить. То, что ушло, — ушло. То, что осталось, — стало миллионами. И теперь всем вам предстоит заново строить этот измененный мир. Измененный — не к лучшему. Я слишком хорошо слышу ваши мысли и могу рассказать, что было бы, если бы вы все прозрели раньше, а не сейчас.

…Орден обнаружил бы во время одной из разведок точку Истока до того, как ее скрыли — тахионные искажения в этой точке в момент его появления были очень сильными. Контроль изолировал бы этот участок, обезопасив и сам Исток, и разумных. Адай создали бы идеальные условия для его начала. А Официальная Служба призвала бы лучших ученых и эмпатов, способных разнести Свет Истока в мир.

Вы — эгоисты, все без исключения. Вы слишком много думали о себе, забыв, причем намеренно, о том, для чего вы в этом мире. И сейчас вы наказали сами себя. Что ж, сделанного не воротишь. Сделанное теперь можно только исправлять. И не думайте, что все закончилось. Для вас все только началось. Молитесь, чтобы ваших жизней хватило на то, чтобы мир, который вам рано или поздно придется оставить, стал хотя бы подобием прежнего, который вы потеряли.

Вы искали ответы, разумные. Вы спорили и думали. А ответы все время были в вас самих. И будут — тоже в вас. Иногда можно в поисках ответа обойти все вселенную, а он все это время будет лежать у вас под кроватью, запылившийся и забытый. Помните об этом…

А теперь идите. Идите, потому что у вас очень много дел. Идите — и помните, что именно есть Бог. Что есть — Бог».

— А почему вы не показали нам этого всего раньше? — с изумлением спросила Берта. — Ведь это может иметь непосредственное отношение к…

— Это демагогия чистой воды преимущественно, — ответил Ит. — Это считку не анализировал в свое время только самый ленивый, и в ней, кроме общих слов, ничего не нашли. Например, то, что он называет Истоком, на самом деле, конечно, никаким истоком не являлось, это просто мир, куда эти ненормальные притащили в свое время ту самую тварь в клетке.

— А говорит тварь, которая была в клетке? — спросил Саб.

— По всей видимости. Собственно, больше было некому. Заметьте, он себя богом не объявляет, не думает даже. Он в конце задает риторический вопрос: что есть Бог. Звучит, как утверждение, но на самом деле это не оно. После этой речи он рассеялся. Просто рассеялся, исчез, словно его и не было. Есть предположение, что то существование, на которое его обрекли посадившие его в клетку люди, его весьма сильно тяготило, оно в один прекрасный момент не выдержало, и сделало то, что сделало.