Легион не очень хорошо различал контуры будущего государства. Легионеры считали себя освободителями и очистителями, создателями скорее нового человека и нации, чем нового государственного устройства. В этом смысле они были больше похожи на немецких нацистов, чем на итальянских фашистов. Но их религиозный мистицизм и дух крестьянской общины были сугубо румынскими качествами. Кодряну верил, что румынская «душа» растворена в «космической сингулярности» нации, «единственно латинской в православном мире и единственно православной в мире романских народов», воплощающей в себе истинную «христианскую чистоту» (понятие позаимствовано у Кузы и его адептов). Душа румын обитала не среди космополитической элиты, а в крестьянских избах, где демократизм сельских сходов оставался неизменным на протяжении столетий. Крестьянская почва и крестьянская культура были краеугольным камнем нации, кровь же и раса были глубоко вторичными (СС и нацисты сильно изменили эти представления во время войны). Поэтому Кодряну был счастлив видеть в своем Легионе жителей новоприсоединенного юго-востока, тех, кого он называл «румыно-македонцами». Этих людей, как и румын, столетиями угнетали, и им была открыта дорога к добровольной ассимиляции. Стилистика, риторика и обрядность легионеров были глубоко религиозными, например, они носили на шее мешочки с землей, символизирующей «землю предков». Легионеры не часто ссылались на православное христианство, но их ритуалы были поразительно похожи на церковное богослужение. Небесным заступником Легиона считался святой архангел Михаил, победитель Люцифера. В иконографике и песнях архангел олицетворял сам Легион, Люцифер же был воплощением коммунизма, еврейства и капитализма. Поверх зеленой униформы легионеры нашивали белые кресты, а некоторые — свастики. Вспомним, что и другие фашистские движения нарекали себя религиозными именами: «Скрещенные стрелы» и бельгийский «Кристус Рекс» (который так и не признала католическая церковь). Все фашисты использовали в своей деятельности религиозные мотивы, но лишь румынский Легион в самом деле напоминал церковь. Перед доверчивыми крестьянами легионеры даже творили чудеса.

Легионеры твердили, что иностранные поработители осквернили чистую душу румынского крестьянина, а теперь ее продолжают осквернять евреи. Многие румыны с готовностью в это поверили. Бытовой антисемитизм в Румынии не был лишь достоянием Легиона — он был распространен повсеместно. Специализировались на антисемитизме политические правые, однако его влияние испытывали и центристы, и даже либералы. Хоть и открещиваясь от радикального антисемитизма, национальная элита требовала румынизации экономики, иными словами, выдавливала иностранный капитал из частного сектора. По закону от 1934 г., согласно доктрине «опоры на собственные силы», были приняты квоты и запреты, ущемляющие национальные меньшинства. По новым законам на всех предприятиях должно было работать не менее 80 % румын, и не менее 50 % мест в совете директоров должны были также принадлежать румынам. Председателем совета директоров мог быть избран только румын. Закон не делал различий между национальными меньшинствами, однако применить его к мадьярам и немцам оказалось очень сложно. В местах их компактного проживания румын, которые могли бы занять ответственные посты, практически не было. Начиная с 1937 г. запретительные меры против меньшинств ужесточились, лозунг «Румыния для румын» стал осуществляться на практике. Ударило это в первую очередь по евреям. Вину за этот процесс можно возложить на влияние Гитлера, на стремительную экспансию нацистской Германии, но на первом этапе это было делом рук самих румын (Mendelsohn, 1983: гл. 4; Ancel, 1993: 215; lanciu, 1996: 76–77, 280–306).