Легион родился в городах, его первыми неофитами стали студенты и уволенные в запас офицеры: ярко выраженное движение среднего класса, хотя некоторые исследователи различают в нем и ремесленников. Идеалы Легиона быстро овладели умами интеллектуалов и начали распространяться среди старшеклассников. В этой среде укоренились патриархально-народнические идеи:

Перед нашими глазами лежит Румыния больших городов, городского комфорта и достатка: это материальная цивилизация Запада, это станки и машины, это противостояние труда и капитала. Но это не наша Румыния. У нас есть и другая страна — Румыния деревень, Румыния румынов, Румыния несокрушимых духовных основ, веками, со времен Дария, остававшихся неизменными… Нет! Социальное наполнение нашей эпохи — это не битва между диктатурой и демократией или буржуазией и пролетариатом, ибо ни те ни другие по большей части не являются румынскими. Главный спор ведется сейчас между двумя Румыниями (Ioanid, 1990: 149–150).

Перед нашими глазами лежит Румыния больших городов, городского комфорта и достатка: это материальная цивилизация Запада, это станки и машины, это противостояние труда и капитала. Но это не наша Румыния. У нас есть и другая страна — Румыния деревень, Румыния румынов, Румыния несокрушимых духовных основ, веками, со времен Дария, остававшихся неизменными… Нет! Социальное наполнение нашей эпохи — это не битва между диктатурой и демократией или буржуазией и пролетариатом, ибо ни те ни другие по большей части не являются румынскими. Главный спор ведется сейчас между двумя Румыниями (Ioanid, 1990: 149–150).

Некоторые видные легионеры были сыновьями префектов и полицейских: в уличных беспорядках им частенько доставалось от сослуживцев их отцов. Другие были из семей крестьян, священников и сельских учителей (Weber, 1966b: 569; Heinen, 1986: 383; Veiga, 1989: гл. 4). Вердери (Verdery, 1983) на основе устных историй предполагает: крестьяне-середняки Трансильвании считали, что старшие сыновья могут вырваться из замкнутого круга сельской общины и стать «большими» людьми в городе, лишь получив городское образование. Старший сын начинал учиться, младшему доставалась ферма. Из таких интеллигентов-народников в первом поколении получались ярко выраженные национал-этатисты, идеализирующие крестьянство и свои народные корни. В румынских университетах крестьянское происхождение, близость к почве, к корням было таким же предметом гордости, как «пролетарская кровь» среди европейских студентов-радикалов 1960-х. Некоторые молодые румыны, возможно, даже придумывали себе крестьянскую родословную. Такая почва была благоприятна для произрастания крестьянского фашизма.