ЛН: Евгений Васильевич, а в чем для вас разница между подходами режиссера-документалиста и игровика?
ЛН:ЕЦ: Для меня нет никакой разницы, потому что я стараюсь делать кино с полной отдачей, делать так, чтобы обязательно посмотреть каким-то новым взглядом на персонажа или на проблему, чтобы была какая-то тайна, прежде неведомые сведения, информация. В общем, чтобы я рассказал нечто новое и неожиданное, чтобы в фильме была какая-то интрига, заставляющая досмотреть его до конца.
ЕЦ:Игровое кино я, наверное, делаю так же, как и все. Только уделяю довольно много внимания изображению, композиции, прежде всего, фактурам. А если речь идет о документальном кино, то мои фильмы в очень большой степени диктуются самим материалом. Я сначала монтирую изображение и только потом под него подкладываю текст.
Обычно на телевидении работают диаметрально противоположным образом – пишут сценарий, который утверждается. Под текст подкладывают изображение. Шаг вправо или шаг влево – расстрел. Я считаю, что все-таки фильм – это визуальное искусство, мы живем в визуальном мире. Восемьдесят семь процентов информации человек получает через глаза. А через все остальные чувства – то, что осталось. Поэтому изображение, его композиция очень часто работают, адресуясь к каким-то внутренним механизмам зрителя, совершенно без участия рассудка. И это довольно эффективно, как мне кажется.
ЛН: Евгений Васильевич, а зачем вы делаете кино? Есть ли у искусства какие-то задачи, как вам кажется?
ЛН:ЕЦ: Это вопрос, на который, по-моему, еще никто вразумительно не ответил. Наверное, я делаю это потому, что испытываю… неодолимое желание что-то рассказать. Не так, как это уже много раз рассказывалось другими людьми. Сюжетов, как мы знаем, очень немного, формы повествования довольно стандартные, как в текстах, так и в изображении.
ЕЦ:Мне кажется, что моя задача – рассказать правдиво и объективно о людях, которые того заслуживают. Потому что наша отечественная история, особенно ХХ века, она вся мифологизированная, а то и изолгавшаяся. И что ни возьми, обо всем созданы какие-то фальшивые образы, легенды, которые заменяют собой реальную историю и реальные проблемы.
ЛН: В последнее время вы делаете документальные фильмы-портреты. И сейчас тоже хотите говорить о людях…
ЛН:ЕЦ: Я считаю, что вообще любой фильм прежде всего о людях. И решает он психологические задачи. Все картины, которые я делаю, в основном посвящены одной и той же теме – выживанию человека в нечеловеческих условиях. При этом люди умудряются остаться сами собой, не перестать быть порядочными. Не становятся предателями, нелюдями и так далее.