Даругачины
Следующие после даругачинов по значимости чиновники — заргучи. Они назначались ханом в уделы членов „золотого рода“ и в соответствии с „Книгой Великой Ясы“ должны были… „судитьразные тяжбы“, возникшие между членами „золотого рода“, в том числе касающиеся раздела подданных, „карать подданных за ложь и взыскивать за воровство, подсудных всех судить и выносить смертный приговор всем, кто достоин смерти“. Таким образом, заргучи имели чрезвычайные полномочия административного, следственного и судебного характера.
заргучи.
„судитьразные тяжбы“,
„карать подданных за ложь и взыскивать за воровство, подсудных всех судить и выносить смертный приговор всем, кто достоин смерти“.
На завоеванных территориях монголы размещали особые военные подразделения охраны, которые назывались „тамма“ (слово тибетского происхождения, переводится как „рубеж“, „граница“ — А. М.). Их командиры именовались таммачинами. Им в обязанность вменялось обеспечение лояльности местного населения, а также изымание материальных богатств и ценностей и доставка их в ханскую казну…»[861]
„тамма“
А. М.
таммачинами.
Создание Чингисханом и его преемниками организационной структуры центрального и местного управления, которая опиралась на государственно-правовые традиции кочевого общества и больше соответствовала интересам кочевников, представляется монгольскому ученому Ш. Бире особой, грандиозной попыткой, имеющей целью своеобразное «окочевничевание» народов оседлой и полуоседлой цивилизаций[862]. Эти нововведения Чингисхана Ш. Бира, кроме того, охарактеризовал как осуществление его особой политики силового сближения и соединения народов кочевой и оседлой цивилизаций; эта политика успешно реализовывалась при преемниках Чингисхана[863].
«окочевничевание»
При всем при том «Чингисхан уделял много внимания привлечению или захвату ученых всех сортов (людей знающих, компетентных. — А. М.), чтобы обратить их знания на благо империи… Куда бы он ни пришел, к нему приводили всех местных ученых, чтобы он говорил с ними и узнавал, какими искусствами они владеют и где в империи им можно найти лучшее применение»[864].
А. М.
Очевидно, именно в эти годы «Великую Книгу Ясы» пополнила следующая яса Чингисхана:
яса
«Должно возвеличивать и уважать чистых, невинных, праведных, грамотеев и мудрецов какого бы то ни было племени, а злых и неправедных презирать…»[865]
Одним из таких «…чистых, невинных, праведных, грамотеев и мудрецов» был даосский монах Чань Чунь; об их с Чингисханом переписке, встречах и беседах, имевших место в 1219–1223 гг., речь пойдет далее.