Она узнала, что парень не здешний, а потому говорила и говорила про все, что было вокруг — про деревню, откуда несла в городок молоко, про речку, про недалекий лес, где вот-вот должно стать много ягод. Она чувствовала, что говорить должна она, что если будет спрашивать парня и ждать слов от него, тот стушуется.

А парень слушал и не слушал. Голос женщины, сама встреча с ней были чудесным продолжением этого радостного для него дня. Он поглядывал на нее, улыбался и кивал головой.

Солнце палило прямо сверху, облака на нем почти не появлялись. Иногда по лицу женщины стекала струйка пота и тогда, быстро нагнувшись, она стирала его, поднося в ладони подол юбки.

Они шли так уже с час, и парень с особым вниманием в голосе осторожно спросил, кивнув на придорожный кустарник:

— Может, отдохнуть?

Они сошли с дороги. Парень выбрал ровное место для бидона, снял ремень со спины, установил все на земле, а она сидела в тени и, взяв в рот заколки, перечесывала длинные темные волосы. Парень подошел и сел рядом. Она задела его высоко поднятым локтем, а задев, засмеялась и толкнула уже нарочно в грудь, так что он откинулся назад и лег.

— Лежи, отдыхай. Сколько идешь… — певуче сказала она, и парень прикрыл глаза. Он слышал, как она, прибрав волосы под косынку, тоже легла рядом и вздохнула.

Они лежали рядом, но парню становилось все беспокойнее, и скоро он сел, обхватив руками колени.

Полуобернувшись, он оглядывал все ее тело, особенно бедро, высокое оттого, что лежала она на боку, и грудь, прикрывавшую ее руку. Лицо ее было спокойно и красиво, даже с закрытыми глазами оно светилось ласковостью и еле проступавшей улыбкой.

Он протянул руку и, глядя ей в лицо, провел ладонью от поясницы по бедру и дальше, где кончалась юбка, по ноге до самой ступни. Она не шевельнулась, и только когда он, ведя руку вверх, стал сдвигать подол и обнажил ногу немного выше колена, ресницы ее дрогнули. Он перевел дыхание, убрал ладонь и лег к ней лицом к лицу, чувствуя, как колотится и сладостно щемит сердце. Они не шевелились долго, и он не знал уже, что делать — не уснула ли? — как вдруг она вскочила:

— Молоко-то прокиснет!

Он ошалело смотрел, как она перетаскивает бидон в тень, и чертыхался и ругался про себя. Но она легла рядом так же, как лежала, только ближе, и когда он обнял ее, положила ему на спину руку, прошептав: «Вот глупые-то…»

Ему сперва приятно было просто лежать обнявшись, прижиматься к ее телу, чувствовать его сквозь их немногую одежду. А там ему захотелось поцеловать ее в щеку и в шею под ухом и ниже, у плеча. И чувствуя, что его поцелуи ей нравятся и она тянется к нему и крепче прижимает его к себе, когда он целует, парень наклонил голову к ее груди, чуть откинув ее тело, взяв за плечо рукой, и стал целовать грудь там, где она открывалась под верхней пуговицей белой блузки.