— Не могу поверить, что какой-то родитель так поступит, — сказала Келли. — Нам всем приходится опустошать свои банковские счета, чтобы жить. Но я никогда не жалела, что мой сын появился на свет.

Меня всю трясло. Я хотела быть такой матерью, как Келли, которая смирилась с инвалидностью сына. Я хотела, чтобы ты выросла и стала, как эта женщина, уверенной в себе и прямолинейной. И также хотела, чтобы у тебя были на это средства.

— Знаете, на что я потратила последние полгода? — спросила женщина с НО. — Тренировалась для Паралимпийских игр. Я в команде по плаванию. Если ваша дочь вернется домой с золотой медалью, это убедит вас, что ее жизнь значима?

— Вы не понимаете…

— Это вы не понимаете, — сказала Келли.

Она повернулась и вышла из уборной вместе со второй женщиной. Я включила воду на полную и плеснула в пылающее лицо. Сердце мое отчаянно билось, когда я ступила в коридор.

На собраниях в девять вечера всегда было много народа. Моя маска слетела, я чувствовала на себе сотни взглядов, которые пронзали как иглы, и в каждом шепоте узнавала свое имя. Я неотрывно смотрела на узор ковровой дорожки, проходя мимо кучи-малы мальчишек и девочки с НО, которая несла малыша немногим больше ее. Сотня ступенек до лифта… пятьдесят… двадцать.

Двери лифта разъехались, я скользнула внутрь и нажала на кнопку. Когда двери начали закрываться, их придержал костыль. На пороге стоял мужчина, который нас сегодня регистрировал, но вместо дружелюбной улыбки, которую он демонстрировал двенадцать часов назад, его глаза потемнели, как две бездны.

— Чтобы вы знали: моя жизнь — постоянный бой вовсе не из-за инвалидности, — сказал он. — А из-за таких людей, как вы.

Заскрежетал металл, и мужчина отступил, позволяя дверям захлопнуться.

Я прошла до номера и открыла его карточкой, вспомнив, что Амелия, скорее всего, спит. Но — слава богу! — ее не было; может, она завтракала внизу или просто пошла погулять, и прямо сейчас меня это не волновало. Я легла на кровать и натянула на голову одеяло. Наконец я дала волю слезам.

Все это оказалось хуже, чем быть осужденной моими сверстниками. Ведь меня осуждали твои сверстники.

Я была неудачницей, все просто. Муж бросил меня, я пожертвовала материнскими чувствами, чтобы угодить правовой системе Америки. Я плакала до тех пор, пока не опухли глаза и не заболели скулы. Пока внутри меня ничего не осталось. Потом я поднялась и прошла до небольшого стола возле окна.

Там находился телефон, блокнот и журнал с перечислением услуг, которые предоставлял отель. Внутри лежали две открытки и два пустых бланка для факса. Я достала их и дотянулась до ручки возле телефона.