Защита диссертации — это предъявление научному сообществу твоих научных результатов, того, чего до тебя не было. И научное сообщество путем обсуждения, а затем свободного тайного голосования принимает или не принимает твои выводы, твои «научные открытия», изложенные в наиболее полной форме в твоей диссертационной работе, автореферат которой рассылается по библиотекам — знакомьтесь те, кого интересует предмет.

Не будем выливать из ванной воду вместе с дитятей. Бороться нужно с лженаукой, с плагиатчиками, с теми, кто избежал ответа за свой научный подлог, так как с момента их защиты прошли уже спасительные десять лет.

Великое дело делает ДИССЕРНЕТ, нужно его всемерно поддерживать и распространять в обществе его разоблачения. Нельзя мириться с псевдоучеными, с мошенниками в научных и начальственных креслах — и какая разница, сколько лет прошло со времени их воровства и мошенничества. Почему научное воровство выносится за скобки?

Мэр Москвы С. Собянин списал свою кандидатскую диссертацию, а затем монографию с чужого исследования. Почему это не обсуждается обществом? Почему чиновных плагиатчиков не призывают к ответу, не лишают ученых степеней и денежных доплат? Разве моральные качества чиновника, работающего на высокой должности, не важны для общества?

И вообще стоит ли отмахиваться от проблем науки, дескать, не до нее — общий кризис! Такое впечатление, что некто, проникший в самое сердце государства, делает все, чтобы полностью развалить образовательные структуры: школу, высшее образование, Академию наук, систему научных степеней…

Вспоминается, как в годы сталинщины некоторые узники, попавшие на Лубянку, были уверены, что власть в стране захватили враги…

Ситуация, в чем-то похожая на сегодняшнюю…

В этот раз пишу о картине из цикла «Больше, чем любовь», показанной 2 октября на канале «Культура». Название «Больше, чем любовь» слегка удивляет, что может быть больше любви?

И фильм о семье Рутберг эту мысль подтверждает: трое увиденных нами ее членов любят друг друга, и ничего лучше и больше человеку не дано.

Собственно весь фильм — об этом.

Кроме удивительно светлых лиц отца, матери и дочери (как хороши их крупные планы, их глаза, снятые оператором!), кроме рассказа о первой встрече его и ее, об истории любви, о самопожертвовании матери, посвятившей себя семье, кадров о творчестве отца, режиссера и педагога театра пантомимы, было в этой картине еще нечто, сильно меня взволновавшее.

В самом ее начале «дочь» — актриса Юлия Рутберг — сравнивает ремесло актера с профессией врача: тот и другой могут снять боль и вылечить. Правда, актер делает это по-своему, без уколов и без ножа.