Чтобы проверить нашу гипотезу, был бы необходим эксперимент, продолжавшийся настолько долго, чтобы в новом обществе могло вырасти новое поколение, у которого не было бы воспоминаний об иных формах социальной жизни.
Кибуц как лаборатория равенства
Кибуц как лаборатория равенства
Хотя это может показаться невероятным, такое общество существует на самом деле. Имеется более 200 общинных поселений различного размера, которые в целом соответствуют описанным выше идеалам и обычаям, хотя в некоторых отношениях могут отличаться друг от друга[452]. Другое требование – это корректные исследования этих поселений разными наблюдателями, в том числе опытными культурными антропологами, которые проводили исследования и других склонных к простоте культур. Такие исследования также есть в нашем распоряжении. Общество, о котором идет речь, – это, конечно, израильские общинные поселения, или кибуцы. Многие социологи справедливо называли кибуц одной из самых важных лабораторий для изучения человеческих существ, находящихся в особых социальных условиях. Ведь они представляют собой первую «утопическую коммуну», буквально и намеренно построенную на социалистических идеалах и эмоциях, причем не такую, которая распалась через пару лет, а продолжающую существовать уже полвека.
Для сравнительных культурных исследований и антропологии кибуцное движение имеет значительно большую ценность, чем общины примитивных народов, потому что кибуцы – это поселения, чьи основатели и последующие члены происходят в основном с Запада. Они – современные люди, которые, в отличие от примитивного человека, очень хорошо знают, как выглядит мир за пределами кибуца.
Цель кибуца – сделать возможной общую жизнь в том самом смысле, который имел в виду Фердинанд Тённис (Ferdinand Tönnies) в своей знаменитой и оказавшей большое влияние книге 1887 года «Общность и общество» (
Кибуц идет дальше, чем большинство более ранних, естественных общин, в том отношении, что его цель – это в буквальном смысле общество абсолютно равных. В первые десятилетия существования кибуцев, примерно с 1910 по 1930 г., это стремление иногда выглядело гротескно. Тогда, например, в личной собственности не могли находиться даже рабочая одежда и белье, их раз в неделю посылали в коммунальную прачечную, а потом перераспределяли.
Со времени основания движения и по сей день ни у его основателей и членов, ни у их друзей, сторонников и помощников во внешнем мире никогда не было сомнений, что это первый великий эксперимент – проверка социализма на практике. В своих попытках построить социализм в куда более благоприятных обстоятельствах, чем в Советском Союзе, они могли опираться на написанную за полвека, со времени Карла Маркса, социалистическую литературу, хотя в кибуцах, по крайней мере почти до самого последнего времени, социалистический эксперимент в России вызывал большую симпатию и наивное восхищение.