«Если это духи, то нам хана, — пронеслось у него в голове. — Вопрос времени, через сколько они нас перещелкают».

— Пар-оль, — уже в голос окликнул Василян, но только по-следний слог у него застрял в горле и еле выкатился оттуда каким-то непонятным, придавленным звуком.

— Да тише ты… «Кукушка», — донеслось из темноты.

Эта «Кукушка» словно невидимым молотом ударила по окаменевшим внутренностям Сергея. И душа, вырываясь из оков страха, наполнила все его естество какой-то эйфорией.

И на гребне этого чувства у него негромко вылетело вслух:

— Пока живем…

— Живем, живем, — подхватил показавшийся из тьмы Кады-шев. — В общем, так, ребята, — переходя на панибратский тон, начал старлей, садясь на камень. — По всему хребту духи разло-жили костры. Очевидно, нас пасут. Ну и заодно греются, суки. Между кострами метров сорок — пятьдесят. Вариант один — по-тихому проползти между ними. Порядок движения тот же. В случае обнаружения я, Валиев, Шевченко ведем огонь по левому флангу. Василян, Паскаль, — тут он осекся и спросил: — Как твоя фамилия, боец?

— Пожидаев, — коротко ответил Сергей.

— Пожидаев? Со мной в военном училище тоже учился По-жидаев. Не твой родственник?

— Да нет, — снова коротко ответил Сергей.

— Так «да» или «нет», — попытался пошутить старлей, но, видя, что бойцам не до шуток, продолжил: — Василян, Паскаль, Пожидаев ведут огонь по правому флангу.

Да и никакой Пожидаев с ним не учился. Кадышев соврал для того, чтоб разрядить обстановку, но все были слишком взвинчены, чтобы на что-то реагировать, кроме предстоящего прорыва.

— В случае боя раненых не бросать, — уже серьезно про-должил старлей. — Всем прорываться на ту сторону хребта. Главное — рация, по-любому ее нужно вынести из боя. От нее зависит жизнь наших товарищей, которые остались с капитаном Степаненко… Все… За мной след в след шагом марш…

Метров через двадцать старлей шепотом передал по цепочке всем продолжить движение по-пластунски…