Мы пришли на «Антигону», а на самом деле показали «Маскарад» с Толубеевым как раз. Это запомнилось, потому что мы были в необычной компании. Мы обычно с Леной вдвоем, там, всех рассматриваем в зале, помимо того, что происходит на сцене, всегда, как девушки молодые, незамужние были. А смотрели все в з<ал>… как бы, кто рядом сидит, кто что. А тут мы были такой компанией, была моя тетя и ее… очень такая уже, ну, в возрасте тоже, не подруга, а тоже родственница, но очень дальняя. Но они настолько… вот мы хорошо очень вчетвером посидели и были очень довольны спектаклем, и мы на удачных местах сидели. И мы в перерыве пошли в буфет и даже хотели выпить кофе с коньяком, но воздержались все-таки. Вот это было почему-то запоминающе [1171].
В этом рассказе спектакль мало что значит (даже замена пьесы не кажется важной, хотя возможность увидеть известного актера воспринимается как бонус). Важнее шанс посмотреть «кто рядом сидит», компания, с которой пришел, и не в последнюю очередь буфет. Таким образом, для многих «культпоход» оставался не самоцелью, а поводом провести время в приятной компании.
В то же время культурные события утратили социальное значение, которое им придавалось в советские времена, когда билеты на нашумевший спектакль или фильм пользовались непреходящим спросом, в точности как дефицитные продукты. Девушка примерно двадцати лет вспоминает о своей матери:
В молодости она рассказывает, что она ходила, когда это было прикольно, там. Какая-нибудь редкая выставка приезжала, или что-то еще, они там за билетами стояли в огромных <очередях>… ну, в Москве, там. И надо было ехать в Москву специально, чтобы на такую-то выставку пролезть без билета туда. В общем, в этом был какой-то кайф. А сейчас ей неинтересно[1172].
В молодости она рассказывает, что она ходила, когда это было прикольно, там. Какая-нибудь редкая выставка приезжала, или что-то еще, они там за билетами стояли в огромных <очередях>… ну, в Москве, там. И надо было ехать в Москву специально, чтобы на такую-то выставку пролезть без билета туда. В общем, в этом был какой-то кайф. А сейчас ей неинтересно[1172].
Петербуржцы часто жаловались на дороговизну билетов в театры и на концерты. И действительно, если стоимость советских билетов составляла один, максимум два процента от средней зарплаты, к концу 1990-х за билеты даже на самые дешевые места приходилось выкладывать немалую сумму[1173]. Тем не менее билеты на большинство мероприятий (помимо концертов всемирно известных артистов) по-прежнему стоили существенно меньше (как в абсолютном выражении, так и относительно размера зарплаты), чем билеты на лучшие западные площадки. Как бы то ни было, традиционные способы пройти «на халяву» часто работали – например, можно было прийти на спектакль в первом антракте и проскользнуть на свободное место. Нередко и желания отсидеть всю программу тоже уже не было: