Если все остальные ребята были в школе, то Шагги проводил время, бродя по высоткам. На каждом этаже высотки между квартирами была встроена общая прачечная. Прачечные представляли собой бетонные гулкие комнаты с одной стеной из ячеистых шлакоблоков, а потому с этой стороны фактически были открыты стихиям. Домохозяйки вешали там выстиранное белье и ждали, когда глазговские ветра высушат и заморозят его. Шагги поднимался на лифте с этажа на этаж, пока не находил незапертую прачечную. Чем выше, тем было лучше. Он садился, просунув руки и ноги в ячейки, и смотрел на выстроенный из песчаника город, простирающийся до самого Сайтхилла. Северный ветер обжигал его лицо, пока он сбрасывал на землю маленьких зеленых солдатиков. Он старался разглядеть черную линию на горизонте и представить там мать. Скучала ли она по нему? И даже жива ли она вообще?

К тому времени, когда Агнес вернулась, мальчик уже почти три недели отправлял на смерть зеленых солдатиков, бросая их из высоток. В конце концов она сама себя выписала. Она позвонила, и Шагги с мрачным любопытством смотрел, как Джоани Миклвайт источает ненависть на всю катушку. Он чувствовал себя предателем оттого, что находился в доме блядовода, видел и слышал, как она бросила трубку после разговора с его матерью, и они все принялись смеяться, произносить унизительные слова в ее адрес, разделывать на части, как старую курицу. У мальчика разрывалось сердце, когда он видел, как они упивались ее несчастьем. Он умирал от ужаса при мысли о том, что она может подумать, будто он теперь – один из них, будто он смеется над нею вместе с ними. Он подумал о ее запястьях, о крови на кухонных полотенцах и, как большой ребенок, разрыдался от чувства безысходности прямо перед ними.

Джоани вдруг сменила тон. Мальчик не понимал, почему это она вдруг стала по отношению к нему такой дружелюбной. Шагги претерпел трансформацию: он перестал быть обузой и превратился в полезную пешку. Для Джоани он стал теперь замечательным, волшебным, болезненным способом показать Агнес Бейн раз и навсегда, кто вышел победителем.

Агнес устала от всех своих угроз и слезных просьб. Она сидела перед туалетным столиком и превращала свои волосы в жесткую корону из черных роз, покрывая их слой за слоем дорогущим лаком для волос. Она надела свою узкую черную юбку и свежую белую блузку, а поверх – свое хорошее мохеровое пальто, убедившись предварительно, что его рукава закрывают ее незажившие, забинтованные запястья. Она чуть не залпом выпила три банки пива, потом вскрыла газовый счетчик и вызвала такси.