– Куда тебя, приятель? – спросил водитель.

Шагги не знал точного адреса. Он знал, что это на Килмарнок-роуд, и не сомневался, что над сберегательным банком, это он и сообщил таксисту. Водитель вздохнул и опустил голову. Он медленно ехал по забитой главной дороге в поисках банка с синим логотипом на углу.

Викторианские здания здесь сохраняли прежнее величие. Они были построены из дорогого красного песчаника, а не пористого светлого, как в Ист-Энде, который впитывал всю грязь и влагу города и десятилетиями держал в себе. Эта дорога была полна переменчивой энергией студентов, иммигрантов, молодых специалистов. Такси проезжало мимо винных баров и гастрономов. Попадались маленькие книжные магазины, пабы со столиками на улицах, магазины, продававшие модную одежду с юга. Шагги засмотрелся на молодую женщину с цветами в велосипедной корзинке и чуть не пропустил банк. Он стоял здесь, слева, старое на вид, продуваемое ветрами здание с большим голубым щитом – точно такое, каким он его запомнил.

Такси аккуратно развернулось и остановилось.

– Двенадцать фунтов, – сказал человек, щелкая клавишей таксометра.

Шагги почувствовал нарастающую панику.

– Подождите меня минутку, пожалуйста, – сказал он и потянулся к дверной ручке.

– Неа, приятель. – Старый водитель дистанционно запер дверь. – Двенадцать фунтов, пожалуйста.

Шагги попытался открыть дверь – она не поддавалась.

– Пожалуйста. Мой брат заплатит, а он живет в этом здании.

– Сынок, ты, вероятно, думаешь, что я вчера родился. Если я открою эту дверь, ты выскочишь на улицу как грязный ирлашка с горячей картошкой.

Шагги откинулся на спинку сидения.

– Мистер, у меня нет денег.

Водитель даже не моргнул, услышав то, о чем сам догадывался.

– Тогда мы поедем в полицию. – Он снял машину с ручника, и Шагги почувствовал, как такси вздрогнуло и покатилось. Его передние колеса встроились в вечерний поток.

– Мистер! – в панике проговорил Шагги. – Ммм. Я дам вам потрогать мою пипку.

Водитель некоторое время смотрел на него в зеркало своими маленькими и глубоко посаженными глазами. Понять что-либо по ним было невозможно. Его губы едва двигались под усами.

– Сынок, тебе сколько лет?

– Четырнадцать.

Водитель не сводил глаз с лица мальчика. Его голова, казалось, запрокинулась на толстой шее, усы невесело шевелились. Шагги попытался улыбнуться, но губы у него пересохли и никак не отлипали от зубов.