Шагги наклонился над ней, заглянул в укромный уголок кресла, служивший ей тайником. Ничего, кроме шести банок дешевого лагера, он там не увидел. Слишком мало, чтобы растратить все пособие.

– И куда они ушли?

– На бинго. Это был какой-то снежный ком, – сказала она. – Это, и еще я купила маленький бургер. Извини.

– Агнес, – сказал он. – Мы будем голодать.

Агнес откашлялась. Потом пожала плечами.

– Да. Вероятно.

Шагги сел на середину канапе, посмотрел на раскаленные стержни камина. Агнес взяла еще банку, накрашенным ногтем подцепила ушко – раздалось восхитительное шипение. Бойцовский дух начал покидать ее.

– Слушай, тебе бы лучше съедать все ланчи. Думаю, хотя бы раз в день поешь горячего.

Он заговорил тихим голосом:

– У меня отобрали талоны, я не получал бесплатных ланчей. – Он посмотрел ей в лицо, она запрокинула голову в оскорбленном смятении. – Ребята из старших классов. Им не нравится, как я говорю. Они сказали, я слишком большой выпендрежник. Забрали талоны. Они съели мои ланчи.

Что-то прояснилось в ее глазах. Камин гудел свою песню, крученые стержни излучали оранжевое тепло, но она теперь чувствовала только холод.

– Будем голодать, – тихо сказала она.

– Я знаю.

Они долго сидели в излучаемом тепле электрокамина, наконец Шагги снова встал. Камин нагонял на него сонливость, а от запаха лагера его тошнило. Ему нужно было выйти на воздух. Он подумал, что можно было бы пойти к главной дороге и попробовать то, чему его учил Кейр – украсть на ужин немного чипсов в газетном киоске. Четыре или пять пакетов, думал он, и тогда никто из них уже не будет голоден.

Агнес смотрела на него, когда он вставал и безмолвно зашаркал к двери, на ходу приминая ковер. Он вытянулся и теперь почти догнал брата. До пятнадцати ему оставалось всего ничего, и болезнь роста сделала его раздражительным. Ей он казался бледной сахарной тянучкой, до того длинной, что она в любую минуту была готова переломиться пополам. Она видела, что у ее сыновей, Александра и Хью, одинаковая старческая сутулость, одинаковые плечи, словно обремененные тяжким грузом. Глядя на него, она испытывала тоску по старшему своему мальчику, и теперь попыталась скрыть это чувство.

– Значит, и ты от меня уходишь?

– Что?

– Взял все, что мог, теперь можно и уходить.

– Что? – Он не мог понять, о чем она говорит.

– Ты раньше никогда не был голоден. Ни разу за все эти годы.