Париж, каким мне его показал Питер, оказался чертовски прекрасным и имел мало общего с традиционными туристическими маршрутами. Пока мы ели блинчики, Питер заговорил о том, что все еще надеется освоить язык и поселиться здесь. Я невольно восхитилась жизненной силой и любознательностью своего старшего брата. А также тем, что он, не имея никакого представления о Париже, если не считать недели, проведенной здесь во время учебы на первом курсе, за каких-то за десять дней успел освоиться и обзавестись любимыми местами.

— Ты здесь знаешь кого-нибудь? — спросила я.

— Нескольких человек, — ответил Питер. — Один однокурсник из Пенна работает в посольстве на какой-то невысокой должности. Но в данных обстоятельствах я не думаю, что он пригласит меня в гости.

— Ты в бегах?

— Все не настолько драматично.

— Как и тот факт, что ты здесь, в Париже, и ты потребовал, чтобы я срочно прилетела, а увидев меня, вот уже четыре часа отвиливаешь от разговора.

— Я не хочу говорить здесь. То, что я должен тебе сказать, следует обсуждать там, где никто не услышит. Тут Люксембургский сад через дорогу.

Питер расплатился, и мы вышли. Сквозь плотные облака пробивалось солнце. В парке кое-где еще лежал снег. Питер привел меня в место, которое он назвал своим любимым уголком этого популярного у парижан зеленого массива. Издали он показал мне Пантеон, где похоронены многие знаменитые французы. Я сочла, что настал момент поговорить напрямую.

— Карли Коэн сказала, что ваш капитан приказал тебе убить редактора газеты. И что ты вышиб тому мозги, сунув дуло пистолета ему в рот.

На это Питер наконец отреагировал.

— Охренеть, — прошептал он.

— Это подтверждение или опровержение? — спросила я.

— Я не убивал Альфонсо Дуарте.

— О, так ты знаешь его имя. Это ты нажал на курок?

— Нет!

— Посмотри мне в глаза, Питер, и скажи это еще раз.

Брат посмотрел прямо мне в лицо:

— Я не убивал Альфонсо Дуарте.

— Тогда почему Карли мне так сказала?