— Да, я ездила в Париж и встречалась с Питером. У него все нормально.

— Какое там! Твой отец сказал, что, если бы он не вмешался, Питера прислали бы домой в цинковом гробу.

— Так и слава богу, что вмешался.

— Бог не имеет к этому никакого отношения. Это твой отец спас Питера. Почему он сбежал от меня тогда, в аэропорту? Ты хоть представляешь, как мне было больно? Мой ребенок, которого чуть не пристрелили эти помешанные леваки и который остался жив только благодаря отцу — и дяде Сэму, — заставил меня метаться по Ла-Гуардиа. А ведь я прикатила туда — в этакую даль, — чтобы забрать его домой. Не в тюрьму же я собиралась его посадить. Просто хотела провести несколько дней вместе.

— Ты права, он паршиво поступил.

— Ты серьезно?

— Конечно же серьезно. Я и Питеру сказала, что он нехорошо с тобой обошелся.

— Первый раз ты хоть в чем-то на моей стороне.

— Мне правда очень жаль, что он причинил тебе боль.

— Скажешь мне, где он остановился в Париже?

— Питеру сейчас необходимо побыть одному.

— Да ты что думаешь, я сейчас прыгну в самолет и полечу в Париж? Не собираюсь. Мне просто нужен адрес. Уж на такую-то малость я имею право рассчитывать.

— Тогда пусть он сам тебе его и даст. Почему папа не дал тебе адрес, раз уж он знает, где найти Питера?

— Твой отец тоже скрытный как не знаю что. Хочешь, скажу, почему он не даст мне адрес? Потому что я могу поспорить на что хочешь — у Питера есть на него компромат. И они заключили сделку: Питер ничего не скажет, если отец спрячет его от меня.

Такая «сделка», произойди она на самом деле, ничуть бы меня не удивила. Дело заключалось в сложных отношениях между ними. Насколько я знала обоих, отец и сын действительно могли покрывать друг друга. И мне сейчас приходилось говорить крайне осторожно, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего из того, что я узнала, и не разойтись в показаниях с отцом, по версии которого Питера чуть не убили «помешанные леваки».

— В Париже у Питера все хорошо.

— Вы все сговорились, у вас заговор против меня, — сказала мама.

— У нас у всех заговор друг против друга, — парировала я.

Мама бросила трубку. Через неделю я получила от нее письмо — точнее, записку на листке тисненой бумаги — с единственной фразой, написанной ее аккуратным почерком:

Прочти вырезку и поразмысли о том, как важно всем нам держаться вместе, любить друг друга и не предавать семью.