Шенкилл-Роуд производила тяжелое впечатление из-за беспросветной нищеты. Улица выглядела как реконструированная версия викторианских трущоб начала 1970-х, если прибавить толику военной напряженности. Но Фоллз-Роуд была совершенно другой. Полное запустение шокировало, всюду стены пестрели трехцветными пропагандистскими лозунгами: «Британцы, убирайтесь!», «За Единую Ирландию!», а также портретами республиканских мучеников, подвергшихся жестокому обращению или убитых «оккупантами». Я обратила внимание на то, как много вокруг детей. Была суббота, и они гуляли по улицам: чинно прохаживались девочки с игрушечными колясками, пинали мяч мальчики, подростки обоего пола с сигаретами настороженно поглядывали друг на друга. Мягкой походкой хищников прогуливались бандитского вида парни, некоторые с дубинками в руке, очень похожие на местных силовиков. На каждом углу стояли какие-то суровые мужчины — взъерошенные, хмурые, с подозрительными глазами, — с интересом провожавшие каждую проезжающую машину. Впечатление они производили неприятное, мне не хотелось бы с такими столкнуться.

— Вы уверены, что здесь безопасно? — прошептала я.

Джон мне улыбнулся:

— Там, на улице, нас не слышат. И нам ничего не грозит. Потому что, как только мы выехали на Фоллз-Роуд, один из парней, не сомневаюсь, связался по рации с дорожными патрулями и сообщил, что мы прошли проверку. Как бы то ни было, ты же хотела на все это взглянуть. В башне на вершине горы Дивис — я о той большой многоэтажке — расположен сейчас командный пункт британской армии. Вертолет — единственный способ, которым британцы могут доставить своих людей. Нелегко им там, в углу.

Мы поехали прямо туда, наверх. Навстречу машине вышла компания молодых парней, настроенных, как мне показалось, агрессивно — лица у них были закрыты платками, как у плохих парней из старых вестернов. Один из них ударил по оконному стеклу чем-то вроде мясницкого молотка. Я застыла. Джон жестом велел мне не показывать страх, после чего опустил стекло.

— Ну и чё вы тут делаете? — задиристо спросил хулиган. Хотя его лицо было закрыто, я поняла, что ему не больше шестнадцати.

— Даю возможность вот этой американской студентке взглянуть на здешнюю жизнь.

— Все наше дерьмо — это, по-твоему, долбаный туризм? Дайка сюда свои права, до поживей.

Немного растерявшись, Джон вытащил из бумажника водительские права и передал парню.

— А эта девчонка с тобой… она, блин, янки, что ли?

— Я правда гребаная янки, — сказала я очень громко.

Главарь швырнул права Джону на колени:

— Валите отсюда к черту.