— Если тебе по душе террористический туризм, то Фоллз и Шенкилл — это своего рода Триумфальная арка Белфаста, — пояснил Киаран.

Такси остановилось перед индийским рестораном, и Джон выбежал. Как только он вышел из такси, я наклонилась и, обняв, с чувством расцеловала Киарана:

— Папа у тебя просто замечательный.

— Так я должен отца благодарить за то, что ты так в меня вцепилась?

— Ха-ха, очень смешно. Просто когда видишь, как вы здорово ладите, как вам хорошо вместе…

— Это заводит?

— О да, еще как, я хочу тебя прямо сейчас.

— Боюсь, прямо сейчас это немного проблематично.

— Ладно, вернемся к этому позже.

— Мои родители запросто могут поселить нас в отдельные комнаты. На самом деле я почти наверняка знаю, что так и будет… просто у мамы на эту тему свои заморочки.

— Заморочки?

— При всей своей образованности и толерантности она все равно вряд ли смирится с мыслью, что ее единственное дитя, ее крохотный мальчик, окажется в объятиях чокнутой американки, да еще и под крышей ее дома.

— Что ты ей обо мне наболтал?

— Кроме того, что ты выросла в коммуне, которую возглавляли священники-расстриги и эмансипированные кармелитки, совсем ничего.

Отворилась дверца, и появился Джон с двумя полными доверху, исходящими паром бумажными сумками.

— Раджив не подкачал, — сказал Джон. — А дома у меня припасена бутылка отличного красного вина из Болгарии.

— А что, разве в Болгарии делают вино? — ехидно спросил Киаран.

— В Болгарии производят дешевое и вполне пригодное к употреблению вино, — ответил Джон, укоризненно взглянув на сына.

Такси тронулось с места. Немного поколесив по узким проулкам, мы выехали на большую зеленую площадь с несколькими готическим башнями поодаль.

— Университет, — пояснил Джон.