В тот день у меня был урок по Шекспиру. Мы обсуждали «Зимнюю сказку», и я рассуждала о том, что это одна из тех интересных, более поздних «проблемных пьес», в которых ревность, гнев и недоверие приводят к трагедии, разрушая брак, семью… и как потом Шекспир, подобно волшебнику — каким он и был, — внезапно превращает трагедию, коренящуюся в человеческой мелочности, в блестящую нравоучительную историю о силе покаяния и прощения. Некоторым ученикам моего класса крутые повороты в пьесе показались слишком странными.

— Сказочки это все, — убежденно сказал Джонатан Глак, мальчик из Нью-Джерси, чей отец был пластическим хирургом, который к тому же выступал с вдохновенными речами на тему «станьте такими, какими хотите быть». Дэвид однажды назвал беднягу Джонатана «мальчиком, который не ждет от будущего ничего хорошего и знает, что его жизненный путь оплачен пластикой носа». Это был очень серьезный молодой человек, чересчур буквально и конкретно все понимающий, но вместе с тем наделенный определенной инстинктивной понятливостью, когда дело касалось жизненных основ. — Ну вот, смотрите: Леонт обвиняет свою жену в измене, она умирает, ему очень грустно, он понимает, что ошибся… Но потом — бабах! — и она оказывается живой… и все снова в порядке? Я на это не куплюсь. Это то же самое, что пытаться нас убедить, что мертвые могут воскреснуть, а у всех нас будет хеппи-энд в конце.

Краем глаза я заметила, что Кайл нетерпеливо ерзает на стуле. Наконец он взволнованно вскинул руку, требуя, чтобы его выслушали.

— Брось, Джонатан! — почти закричал он (такое повышение голоса было для него не слишком характерно). — Ты что, не знаешь, что Шекспир был знатоком античного греческого театра, а значит, понимал, что комедия, если присмотреться, та же трагедия? Ты не понимаешь? Не видишь, что хочет сделать здесь Шекспир? Он нам показывает, что если мы найдем способ перестать все время вращаться вокруг собственного «я», то это может немного улучшить жизнь. И это не сказочки, Джонатан. Это нравоучительная история. Неужели непонятно?

Молодчина, Кайл!

После урока я предложила ему сходить вместе в Миллбери и выпить горячего шоколада.

— Я что-то не так сделал? — спросил Кайл.

— Если бы ты сделал что-то не так, разве я стала бы приглашать тебя на какао?

Паренек так напряженно всматривался в пространство перед собой, словно искал ближайшую черную дыру.

— Логично.

Сев в мою машину, он тут же принялся возиться с радио, пытаясь найти какую-то FM-станцию.

— Если ты ищешь станцию Эн-пи-ар, я ее уже запрограммировала. Нажми кнопку 1, — сказала я.