— Я благодарна тебе за эти слова.
— Адаму, конечно, этого никогда не понять. Недавно он притащил меня в один из своих любимых шикарных ресторанов, мы были вдвоем, только мать и сын. Когда я попыталась поднять этот вопрос, он уклонился от темы, заявив, что это было давно… и все такое. Адам по-прежнему избегает проявления любых эмоций. А твой старший брат… вот он меня беспокоит всерьез.
— Меня тоже.
Я говорила правду. Питер становился все более замкнутым и подавленным. Правда, он по-прежнему вел свои колонки для «Войс» и преподавал, но недавний его роман с другой преподавательницей из Хантера, окончившийся крахом, выбил его из колеи, заставив еще больше зациклиться на своих неудачах, реальных и воображаемых.
Я не стала рассказывать маме о недавнем своем разговоре с Хоуи. Он буквально накануне позвонил мне днем на работу. Голос его звучал более резко, чем обычно.
— Встретимся вечером, выпьем?
— У тебя все нормально? Я всегда чувствую, если с тобой что-то не так.
— Все еще не заболел и не умер за те три дня, что мы не разговаривали.
— Приятно слышать. Но тебя все равно что-то беспокоит.
— Давай попозже поговорим.
— Хоуи, выкладывай, что тебя гложет.
— У меня есть друг в журнале «Эсквайр», редактор. Недавно я с ним встретился — хотел уговорить написать статью об одном из своих авторов. Мы поужинали вместе. Этот парень — Мэтт Натан — не дурак выпить. А после второй рюмки начинает болтать без удержу. Знаешь, что он мне сказал? «В следующем месяце мы хотим опубликовать большую статью Питера Бернса… слыхал о таком, конечно?» Я не проболтался, что дружу с его сестрой. Просто признал, что да, знаю про Питера Бернса и читал обе его книги. «Так вот, — продолжил Мэтт, — статья, которую Питер написал для нас, будет настоящей сенсацией. Сначала, когда только начинаешь читать, кажется, что рассказ пойдет про высокодоходные процентные облигации и всю эту финансовую туфту. Но буквально через несколько абзацев автор делает резкий разворот и начинает говорить о своем брате Адаме и его боссе Тэде Стрикленде, которые стали, по сути, королями мусорных облигаций на Уолл-стрит. А дальше следует полный разгром Адама и финансового мира, в котором тот крутится».
Я закрыла глаза, не веря собственным ушам. Потянулась за сигаретами. Прикурила.
— Да, мне тоже впору закурить что-нибудь, — сказал Хоуи, расслышав отчетливый щелчок и шипение моей зажигалки, — потому что дальше Мэтт сказал: «После таких разоблачений, с которыми Бернс выступает в этой статье, его братец, скорее всего, загремит за решетку».