Началась наша совместная жизнь, но с уговором, что не менее года мы не будем отказываться от отдельных квартир, чтобы получить возможность постепенно притереться друг к другу, имея необходимое личное пространство. При этом как-то сразу так сложилось, что мы проводили вместе практически каждую ночь. Стоило одному из нас войти в квартиру другого, как мы почти сразу оказывались в постели.

— Как ты думаешь, у твоих родителей тоже так было? — спросила я у Дункана в тот вечер, свернувшись калачиком в его объятиях и деля с ним бутылку пива, которую он нашел в холодильнике.

— Вначале наверняка была какая-то страсть, — сказал он. — Но потом что-то пошло наперекосяк — видно, Богу так было угодно, — и, подозреваю, они десятилетиями не прикасались друг к другу. В чем-то мой отец был похож на твоего — вечно искал утешения в объятиях других женщин, но так никогда и не мог оставить маму.

— Это не про нас, — сказала я, сразу же пожалев о своем замечании.

Дункан улыбнулся:

— Меня не надо в этом убеждать, не говоря уже о тебе самой. Это определенно не про нас.

— Прости, не смогла справиться с нервами.

— Твое семейство, моя семейка — тут у кого хочешь нервы разыграются. Но у нас с тобой все будет по-другому, лучше.

— На это вся моя надежда.

— И моя.

— И никаких секретов.

Дункан наклонился и поцеловал меня:

— Секреты будут всегда. Это в природе человека — скрывать некоторые вещи, особенно от самого себя.

— Тогда никаких больших тайн, — поправилась я.

— Это разумно. У меня нет ни одной. Ни тайных бывших жен, ни детей, прижитых вне брака с полоумной мормонской вдовушкой, ни пристрастия к порно или петушиным боям. А у тебя?

Я прижала к губам бутылку пива и сделала большой глоток. Потом заговорила:

— Мой брат рассказал сегодня, что он виноват в гибели четырех человек в автокатастрофе. Он пьяным сел за руль, а потом переложил вину на погибшего друга, ехавшего на пассажирском сиденье. Наш отец помог ему скрыть все от полиции.

Дункан посмотрел на меня широко раскрытыми глазами:

— Вот это разоблачение. Удивительно, что ты столько времени держала это в себе и не рассказала сразу.

— Я хотела, чтобы ты сначала уложил меня в постель.