В сравнении с такой синтетичностью или «симфоничностью» художественного творчества процесс чисто интеллектуальной деятельности (в частности, научной) представляется чем-то более специализированным и одноплановым. «Причина, почему искусство может нас обогатить, – писал выдающийся физик, учёный-гуманист Нильс Бор, – заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа. Можно сказать, что литературное, изобразительное и музыкальное искусства образуют последовательность способов выражения, и в этой последовательности всё более полный отказ от точных определений, характерных для научных сообщений, представляет больше свободы игре фантазии. В частности, в поэзии эта цель достигается сопоставлением слов, связанных с меняющимся восприятием наблюдателя, и этим эмоционально объединяются многообразные стороны человеческого познания»[367].

Специфический характер художественно-творческой деятельности (который мы описали пока что далеко не полностью, лишь в самых общих чертах) налагает печать своеобразия и на другие элементы системы искусства – художественное произведение, процесс его восприятия. В ракурсе специфики такой деятельности высвечиваются также особенности творящего и воспринимающего субъектов в искусстве (художника, реципиента).

В рамках целостного социокультурного подхода к искусству целесообразно выделить следующие три аспекта: гносеологическо-онтологический, ценностный (аксиологический), коммуникативный.

В результате гносеологического анализа творений искусства выясняется, что познание в искусстве – особого рода. Хотя оно включает в себя и абстрагирование, и обобщение, и знаковость, и другие аналогичные процедуры и признаки, всё же оно никогда не достигает, как в науке, уровня чистой понятийности. Абстрактное здесь неотделимо от чувственно-конкретного, единичное от общего, интеллектуальное от эмоционального. Собственно познавательный момент вплавлен в искусстве в общее человеческое мироотношение, в целостное переживание мира (и, вместе с тем, его духовное преобразование). На роль специфической для искусства единицы сознания, мышления претендуют «художественный образ», «эстетическая идея» (Кант), «архетип» (Юнг) и т. п., но никак не понятие.

Принятый в науке критерий истинности – в искусстве не действует, ибо продукты творческой фантазии есть сплав воспринятого и вымышленного, реального и только возможного[368]. Мера соотнесённости художественной модели отношения человека к миру с объективной реальностью устанавливается здесь гораздо более сложным, опосредованным путём.