С началом перестройки ощущение того, что классическая русская традиция гражданственности устарела и не соответствует характеру новой, либеральной эпохи, усилилось. Великий пересмешник-концептуалист Д. Пригов выразил это в свойственной ему манере:

Сравнительно недавно В. М. Полевой, именитый и обласканный в прошлом историк и теоретик изобразительного искусства, выступил со своим манифестом, изложенным в небольшой книжке с многозначительным названием: «Искусство как искусство»[534].

Таким образом, Г. Дадамян, высказывая обрисованную выше идею, демонстрирует не столько оригинальность личной мысли, сколько принадлежность к определённому (тоже достаточно традиционному) идейному течению, собирающемуся взять реванш за прежние поражения.

Подобные интенции характерны и для других материалов сборника. Видимо, взгляды упомянутого театрального специалиста близки взглядам Б. Ю. Сорочкина; иначе он вряд ли сделал бы материал Дадамяна заглавным в томе, как бы камертоном для всего последующего. Над сущностью, причинами возникновения и, главное, возможными следствиями подобных идей стоит поразмыслить.

В эпоху демократии и плюрализма считается, что каждая или почти каждая точка зрения «имеет право на существование», каждая, по крайней мере, должна быть принята во внимание. Так не последовать ли нам за Дадамяном и его единомышленниками в абсолютно суверенный «мир искусства», в обитель радикального эстетического изоляционизма? – Воля ваша. А я бы повременил. Дело не в бескомпромиссном радикализме его взглядов (мы слыхивали и не такое), а совсем в другом.

Во-первых, дадамяновский изоляционизм – обманный, с лукавинкой. Отлучая искусство от социально-духовных связей и зависимостей, он одновременно утверждает примат над ними рынка. А это и есть утилитаризм, губительный для искусства «как такового». Во-вторых, оставить за искусством один только критерий чистой художественности на деле означало бы адресовать его только относительно узкому кругу «посвящённых», знатоков и профессионалов. При нынешнем расслоении общества и заведомом неравенстве возможностей художественного развития такое просто нереально. Сегодняшнее и завтрашнее искусство поневоле должно быть не гомогенным, а гетерогенным, искусством как «для избранных», так и «для всех» (следовательно – для общества). Оно не может замкнуться в себе.

Тенденция иного рода, противоположного эстетическому изоляционизму, отчётливо выражена в двухтомном коллективном труде.

Начну подход к этой щекотливой, болезненной теме несколько издалека – с цитаты из «Ex libris» a, еженедельного приложения к «Независимой газете». Анонимный автор, аннотируя новую книгу Неи Зоркой «История советского кино»[535], пишет: