Человек эпохи «надлома империи» Портрет позднесоветского интеллигента
Человек эпохи «надлома империи»
Портрет позднесоветского интеллигента
Надлом Империи в субъектном ракурсе
Надлом Империи в субъектном ракурсеПрошедшая недавно конференция – «Искусство эпохи надлома империи (1956–1991)» – вызвала немало споров и размышлений. Можно было, например, сконцентрировать свое внимание на искусстве как сугубо суверенном образовании, на его течениях, направлениях и формах, вынеся за скобки все социокультурные опосредования и детерминанты, приняв во внимание лишь хронологические рамки обсуждаемого периода. Но можно поступить и по-иному, сделав предметом изучения реальные связи, существующие между состоянием данного общества и его искусством. Мне, признаюсь, ближе вторая установка. А из всего многообразия внешних факторов, влияющих на искусство, меня более всего занимает социально-психологическая составляющая.
Устроители упомянутой конференции использовали выражение: «советская империя». Это влечет за собой целую вереницу не совсем простых вопросов. Был ли СССР империей? Насколько корректно такое его определение? Вообще, каковы отличительные признаки империи? Империя – понятие объективно-научное, или же оценочное, с печатью одиозности? И далее – все новые и новые вопросы: является ли атрибутом (неотъемлемым признаком) империи наличие у государства колоний, либо подчиненных всевластному центру региональных образований, либо просто зависимых от него государств? Насколько строго выдержаны в научном отношении термины, производные от основного – «имперский», «империалистический» и им подобные? Какие империи существовали в прошлом, а какие пребывают таковыми и сегодня? Какова роль империй в мировой и отечественной истории?
Анализ подобных вопросов я оставлю в стороне, полагая, что инициаторы конференции употребили указанное выражение в метафорическом смысле – как обозначение самого позднего, с какого-то момента необратимо-разрушительного, периода советской истории. (В аналогичном значении намереваюсь использовать данный термин и я).
Сама формулировка темы конференции уже на бессознательном уровне задает установку на рассмотрение периода 50-х – начала 90-х гг. в России как времени