В суждениях О. А. Овчаренко проскальзывают нотки благодушия, для которого, мы полагаем, нет оснований.

Гностицизм рубежа уже XX и XXI веков отнюдь не оставляет усилий взять исторический реванш у своего давнего оппонента – нынешнего христианства, переживающего нелегкие времена. Вытесненные в бытовое сознание, в массовую культуру, бациллы «жиз-неотрицания» и апологии зла не утрачивают своей концентрации, разрушительной способности – напротив. Именно здесь они и проявляют всю свою силу. Процитируем еще раз А. Неклессу. «Я бы рискнул сказать, – пишет он в том же эссе, – что гностицизм – своего рода «упрощение христианства»… Но как раз этой стороной данное мировоззрение наиболее близко современному человеку, развращенному потребительской логикой, эманациями поп-культуры и обожающему именно эффектные упрощения, для понимания которых достаточно поверхностного усилия разума. Особенно если есть возможность заменить реальное усилие души необременительными, квазимистическими спекуляциями ума, имеющими к тому же – как всякое средство для повышения комфорта, в данном случае душевного – коммерческую перспективу»[793]. Внутреннее родство неоязычества и неогностицизма, обусловленность и того, и другого кризисом духа и нарастанием социально-утилитаристских тенденций выражено в цитированном фрагменте с предельной ясностью.

Древний гностицизм – неотъемлемая составная часть культуры человечества. Обращение к нему со стороны философов, ученых и художников не только бесспорный факт прошлого и настоящего; оно, несомненно, будет иметь место и в грядущем. Крупные деятели современной культуры выступают против нигилизма в отношении гностического наследия, прилагают значительные усилия для того, чтобы его сохранить и осмыслить. Так, открывая совместное голландско-российское библиографическое издание «500 лет гнозиса в Европе», Йоост Р. Ритман пишет: «Человечество не даёт полностью исчезнуть плодам своей мысли, будь то хорошо или плохо, и наступает момент, когда эти идеи вдруг опять оказываются нужными, и они появляются снова с теми изменениями, которые внесло в них время»[794]. Л. Н. Гумилев, со своей стороны, отмечал, что «все же, несмотря на фантасмагоричность гностических идей, в них оказалась и конструктивная деталь: гностики открыли мир энергий, окружающих видимую природу»[795]. Пафос этих и подобных им анти-нигилистических заявлений нам понятен, мы вполне с ним солидарны. И все же во всех случаях обращения к наследию гностицизма следует, во-первых, учитывать конкретные преследуемые цели такого обращения, а во-вторых – соотносить и тщательно взвешивать возможные приобретения, с одной стороны, и неизбежные при этом утраты, издержки – с другой.