Современные западные культурологи, изучая социально-политические ориентации населения высокоразвитых стран, используют, в частности, такие понятия и критерии, как «лояльность» и «преданность» государству, гражданами которого они состоят[826]. Являются ли такие показатели значимыми для общества и личности? Ответ очевиден.

Отдадим должное В. Ф. Галецкому: ключевые мотивации антиглобализма он определил верно. Это защита таких – по нашему убеждению, далеко еще не исчерпавших своего духовного потенциала – ценностей, как суверенитет, патриотизм, государственные и национальные интересы. Которые при подлинно демократическом мироустройстве отнюдь не диаметрально противоположны ценностям общечеловеческим, «глобальным».

В современной России все идентификационные процессы, индивидуальные и групповые, приобретают особую остроту. Помнится, Б. Ш. Окуджава пел:

Однако не удержался бард и, подобно многим своим соотечественникам, «сотворил» именно то, против чего предостерегал. «…B России, – с горечью замечает Н. Козин, – кто-то родом из Октября 1917-го, кто-то – из Августа 1991, кто-то находит свои корни в другой стране, а кто-то вообще ниоткуда, но мало, очень мало тех, кто родом просто из России…». Сказано, может быть, слишком сильно, но суть процесса – «размывание базовых форм идентификации России, разрушение основ локальности ее цивилизации»[827] – выражена верно.

В ситуации глубокого кризиса социально-политической идентификации возрастает значение идентификации культурной. В этой сфере, между прочим, тоже произошли существенные изменения, к которым стоит присмотреться повнимательнее.

Постмодернизм, как известно, выступил принципиальным противником разделения культуры на «высокую» (или элитарную) и «низкую», массовую. Однако демонстративное снятие такого дуализма на деле знаменовало собой невиданную доселе экспансию и триумф культуры массовой. Подлинное детище рыночной глобализации, ее магистраль в культурной области – коммерческая массовая культура, перешагнувшая все государственные и национальные границы. Идентифицироваться ли современному человеку с ней, или максимально дистанцироваться от нее?

Сразу оговорюсь, что черно-белые оценки здесь вряд ли приемлемы. Массовая культура порождена совокупностью объективных социальных процессов, она выполняет и ряд позитивных, необходимых функций, поэтому о её отвержении в принципе, думается, не может быть речи. Но ее реальное состояние и плоды на сегодняшний день могут оцениваться весьма неоднозначно.

Одну, наиболее оптимистическую точку зрения на этот счет высказал К. Э. Разлогов в публикации с характерным названием: «Массовая культура – универсальная парадигма современности.» Только глобальная массовая культура соответствует, утверждает этот автор, демократии в политике и рынку в экономике. «Ее (массовой культуры. – В. К.) принципиальная универсальность, внеэлитарность и открытая ориентация на извлечение прибыли превращают глобализацию культуры… в необходимую основу гражданского общества и правового государства»[828]. Отсюда делается вывод: каждый действительно современный человек просто не может не быть носителем универсальной массовой культуры. К. Э. Разлогов, как видно из текста, подспудно ощущает, что массовая культура несет с собой снижение уровня духовности в обществе, но он объясняет и оправдывает это… прежним, доглобализационным, «завышенным (!) ценностным статусом культуры»[829].