Казалось, ван Дельфт хотел сказать что-то еще, но потом задумчиво посмотрел на нее и произнес:

– Вам лучше знать.

Некоторое время они смотрели на прохожих за окном, потом Урсула Вален негромко спросила, не глядя на ван Дельфта:

– Он действительно стал таким могущественным? Я имею в виду Фонтанелли.

– Так говорят. Я не очень разбираюсь в финансовом мире, но время от времени я встречаюсь с Джо Йеннером из экономического отдела – может быть, вы его еще помните, он всегда так шикарно одевался, носил очки в стиле пятидесятых…

– Да. Думаю, я знаю, о ком вы говорите. Он всегда был несколько бледноват.

– И он становится еще бледнее, когда речь заходит о Фонтанелли. Он говорит, что сложно даже представить, каким гигантом он стал. По его мнению, триллион долларов с самого начала был словно куча взрывчатки, достаточная, чтобы взорвать квартал. Но Фонтанелли расфасовал взрывчатку на маленькие пакетики, разместил их в стратегически важных местах, соединил проводами и проволокой. И теперь нажатием кнопки может заставить взлететь на воздух весь мир, в переносном смысле слова, конечно же.

– Мы должны наконец что-то сделать, – произнес Джон, отодвигая поднос.

Подали жаренное на гриле мясо индейки с салатами, но притронуться к нему он не смог. Тарелки уберут и вымоют, моющее средство со связанными жирами выльется в сточные воды. Все окажется в следующем очистительном сооружении, а потом Джон уже не знал, что будет. Разговор с профессором Коллинзом отбил у него аппетит.

– В принципе вы правы, – жуя, произнес Маккейн. – Но сначала нужно знать, что именно.

Коллинз снова уехал, имея в багаже рабочий план гигантских размеров и согласие на перечисление денежных средств, достаточных для того, чтобы увеличить количество компьютеров в десять раз – компьютеров, которые будут работать день и ночь, чтобы просчитывать миллиарды симуляций. Несмотря на это, только через три месяца можно было ожидать результатов – первой стратегии, первой рекомендации к действию.

С того самого вечера Джон стал плохо спать и днем не мог отделаться от ощущения надвигающейся опасности. Он с трудом заставлял себя читать газеты, а вечерами иногда пытался просто напиться.

– Вот уже два года, – сказал он, сжимая пальцы, – мы только и делаем, что скупаем фирмы. Но единственное, чего мы добились, это того, что теперь тонны формуляров печатаются на вторичной бумаге вместо обычной. Ведь это не то, верно?

Маккейн кивнул.

– Верно. Это не то.

– Будущее человечества. Дело в нем, ведь так? Но если послушать профессора, то с ним покончено. Будущего нет. Когда все закончится – только вопрос времени. В любом случае все закончится катастрофой.