– И что вы предлагаете? – спросил он.
– Долгосрочным решением стала бы женитьба и рождение детей. Тогда мы можем ссылаться на то, что есть наследники, которые, само собой, будут хорошо воспитаны, получат прекрасное образование и когда-нибудь смогут встать во главе концерна. – Маккейн поднял руки, развел их, словно рыбак, рассказывающий о крупном улове. – Как уже было сказано, это долгосрочное решение. На него уйдет пара годков. А во время разговора с банковским объединением, который состоится сегодня вечером, мне уже нужно что-то им предоставить.
Джону по-прежнему казалось, что он спит и видит сон.
– Но до сих пор никто ничем подобным не интересовался.
– До сих пор и мы имели дело только с всякими бедняками. А это банкиры, Джон, – люди, которые вместе распоряжаются бóльшим количеством денежных средств, чем есть у вас. Даже если мы продадим весь концерн, у вас будет капитал, лишь равный тому, который могут предоставить нам эти люди. Деньги других людей, Джон. Я ведь объяснял вам, это ключ ко всему.
Джон кивнул.
– Ну да, но я не знаю, как уже сегодня вечером я смогу обзавестись женой и детьми, – произнес он, не в силах отделаться от ощущения, что Маккейн уже что-то приготовил, например, блиц-свадьбу с последующим усыновлением ребенка.
Маккейн покачал головой.
– Вам нужны не жена и ребенок, вам нужен наследник. А его получить можно очень быстро. – Он вынул из ящика лист бумаги, взял ручку и придвинул к нему. – Напишите завещание и назначьте наследником меня.
– Вас?
– Стоп, – произнес Маккейн, поднимая руку. – Не поймите меня превратно. Речь идет только о том, чтобы я мог что-то показать ребятам из объединения банков. А поскольку они меня знают, то получится очень убедительно, если наследником вы назначите меня.
Джон, не отрываясь, смотрел на белый листок бумаги, на ручку.
– Это что, – медленно произнес он, – опять проверка? Урок по обращению с властью?
– Хороший вопрос. Ответ – нет. Вам нет необходимости делать это. Я могу попытаться убедить банкиров иначе. Правда, не знаю как. – Маккейн положил руки на стол перед собой, повернув их ладонями вверх, и серьезно взглянул ему в глаза. – Это было бы просто очень кстати.
Джон смотрел на него и чувствовал себя грязным, жалким, беспомощным. На миг он заподозрил, что Маккейн хочет убить его, а теперь почти устыдился этой мысли. Почти.
Он сел, придвинул к себе листок бумаги, взял ручку, снял колпачок.
– Значит, это, как говорится, только для проформы?
– Да.
– Что я должен написать?
– Я вам продиктую. Сначала заглавие.