И он принадлежал не Джакомо Фонтанелли.

– Фабиана? – Она огляделась в поисках молодой студентки-историка, по поводу которой ей сообщили, что к ней можно обратиться с любыми проблемами относительно перевода.

У Фабианы были роскошные черные волосы до пояса, несколько рыхловатое лицо, но зато правильная фигура, и Урсула нашла ее сидящей возле каталога: девушка увлеченно покрывала лаком ногти.

– Ciao, Урсула, – спокойно улыбнулась она. – Что-нибудь нашли?

Урсула положила перед ней последнюю страницу письма и указала на текст под расчетами.

Фабиана склонилась, подула на ногти над пятисотлетним документом, вгляделась в нацарапанные строки.

– Это значит, хм… – Она нахмурила лоб, забыв о том, что нужно дуть на ногти. – Я бы перевела это так: «Так что видишь, как благодаря законам математики мой труд может стать бессмертным». Правда, странное предложение? – Она перечитала еще раз. – Нет, так и написано. И подпись: Джакопо.

– Что? – Урсуле показалось, что ее ударило током. Она вгляделась внимательнее. На первый взгляд подпись была похожа на неразборчивые каракули, но теперь, когда она знала… – Джакопо?

– Так написано, – спокойно произнесла девушка.

– Похоже, – слабым голосом произнесла Урсула Вален, – для начала мне нужно присесть.

Джон увидел, как расширились зрачки сотрудника банка, когда он представился. Вне всякого сомнения, его имя было мужчине знакомо, знакомо и его лицо, но он изо всех сил старался выглядеть спокойным.

– Очень приятно, – произнес он, назвал свое имя, которое было написано также на табличке, приколотой к отвороту его костюма консервативного покроя. – Лабариентос. – Он указал на стулья, стоящие у его стола. – Прошу вас, что я могу для вас сделать?

Банк был маленьким, в офисах стояла приятная прохлада благодаря кондиционерам, посетителей было немного. Джон, успевший повидать много банков, которые соревновались в роскоши, нашел эти помещения и обстановку достаточно простой, чтобы не сказать дешевой. Балабаган не отваживался ни на что, кроме как на то, чтобы, униженно согнувшись, присесть на краешек стула.

Джон не был уверен относительно того, как лучше всего поступить, чтобы распутать этот чрезвычайно разветвленный заговор, с которым он имел дело до сих пор. По пути сюда он размышлял над тем, чтобы просто купить банк и тем самым получить возможность заглянуть в их книги, но потом сказал себе, что это он всегда успеет сделать, и, может быть, стоит сначала войти в дом через дверь и посмотреть, что да как.

Он откинулся на спинку стула, огляделся по сторонам, закинув ногу за ногу и свободно сложив руки на коленях, используя те самые приемы, которым научил его Маккейн, чтобы во время переговоров казаться более важным и производить более сильное впечатление.