— Да я отлично помню Витю Звонарюшкина, как-никак мой дядька, — говорил отец. — Для нас, шкетов, авторитет! Вор! С блатными склады чистил. Золотая фикса, финка морская, сапоги хромовые, семиклиночка. И угощал нас «Казбеком»… Его от тюрьмы спасло только то, что его в сорок четвертом призвали.

И вдруг скрипела половица, матушка, сильно ссутулившаяся от поясницы, шаркая, но как-то подчеркнуто строгая в своих седых прядях, по-учительски собранных на затылке, с раздражением вдвигалась на кухню:

— Саша, ну что ты мелешь! Вот сам не знаешь, что мелешь!

— Что я мелю! Что, я хуже тебя знаю, что рассказать про моего же дядьку?!

— Как он мог угощать тебя «Казбеком»? Сколько тебе было в сорок четвертом — шесть лет?

— Ну и?..

— Какой в таком случае «Казбек»? Какую-то золотую фиксу еще придумал!

— Может, была фикса… — Отец несколько сминал раздражение, но еще хмурился. — А специально фиксы делали… Уж я-то помню! Но его в сорок пятом уже демобилизовали, у него тяжелая контузия была. Он так и не отошел до конца. Глаза закатит — и в обморок. И больше не воровал, на работу устроился. Это я помню очень хорошо… А курить я начал сразу махру!

— В детском саду?!

— Нет, в третьем классе, — наконец, примирительно сбавив тон, говорил отец. — Делали козьи ножки, знаешь? А школьных тетрадок не было, два года писали на оберточной. А у Огурца отец начальник, и у него настоящие тетрадки. Ну что ты, ва-ажный!.. И мы один раз все сочинение… Огурец был отличник… А мы все сочинение на козьи ножки…

— Ну хорошо, — говорил Игорь, — давай про Огурца в следующий раз. Еще была дочь у Дарьи — Лидочка, кажется?

— Она умерла, когда мы были в эвакуации. От пневмонии… Но ее помню плохо.

— Игорь, давай я положу тебе покушать, — перебивала мама.

— Я совсем не хочу.

— Ну что не хочу! Вечно не хочу! — принимал ее сторону отец.

— А еще тетя Алла, — не давал им перевести стрелки Игорь. — Она тоже дочь Звонарюшкина?

— Звонарюшкина, хм… — Мать ехидно кривилась. — Звонарюшкин умер в двадцать девятом…

— Ну и что! — возмущенно поднимал брови отец. — А вскоре и Лидочка родилась.

— Да, родилась… Через десять месяцев.

— Откуда ты знаешь?!