— Или бормотухи! — согласно воскликнул Слава, зачем-то потрясая в воздухе компьютерной клавиатурой, которую подхватил с ближайшего стола.

И так они по-уличному скабрезничали, с каким-то даже удовольствием предаваясь бесшабашной пьяной идиотии, а поэтому не сразу услышали и не сразу разобрали, что говорит Нина, пытающаяся поймать паузу в их шуме. Нина же повторила, наверное, в третий или четвертый раз, да все невпопад, и Сошникову пришлось наконец немного привстать с кресла и крикнуть:

— Тише, елы палы!

Все на мгновение оцепенели, посмотрели на него с удивлением. Он немного подался вперед, спросил напряженно:

— Что ты сказала?

— Вадим продал дом, — повторила Нина голосом тихой, уличенной в чем-то жутко постыдном и перепуганной девочки.

— Какой дом? — опять не поняли Толик и Слава.

— Наш дом. Который мы строили… Центр на Преображенской… Вадим продал его.

— Продал? — осоловело, все еще не погасив дурашливости, спросил Толик. — Как продал? Кому продал?

— Я точно не знаю, — жалко улыбаясь, продолжила она. — Прямо ничего не сказали. Но, кажется, какому-то московскому банку, который в нашем городе собирается открывать филиал.

— Ха-ха-ха, — с глуповатым видом не засмеялся, а громко проговорил эти «ха-ха-ха» Слава.

Сошников смолчал, он только сильно побледнел и сделал нервное движение, как бы желая подняться, но вместо этого еще глубже провалился в кресло и словно съежился. Толик, напротив, пришел в странный восторг и даже довольно громко присвистнул.

— Ну, на… — весело выругался он. — Вот как ларчик открывался! — Ну всех нае… Ну, не сволочь, а?!. Завтра же уволюсь! Ну не сволочь?!

— Никуда ты не уволишься, — тихо и раздраженно сказал Сошников.

— Значит что, не будет никакого Центра для уродов? — спросила разбитная Марфа, вольно сидевшая на стуле, навалившись на спинку, вальяжно отставив в сторону — локтем на стол — руку с тонкой ментоловой сигареткой в ухоженных пальцах и слишком широковато — даже для своей компании — расставив мощные голые ноги, высоко открытые в короткой юбочке.

На нее сердито посмотрели.

— А что!.. — с вызовом повысила она голос. — По-моему, просто гениально!.. Все простое — гениально! А я думаю: Вадим Петрович придумал черте что. Дети какие-то, инвалиды… Ну, думаю, у нашего шефа не все в порядке с головой. А он смотри какой!..

— Все гениальное — просто, — поправил ее Слава. Он вдруг стал серьезен и рассудителен. — Мне тоже кажется, что очень разумный ход. — Потянулся к бутылке, налил в свой стакан немного водки и, словно оправдываясь, договорил: — А почему, собственно, он должен был сделать иначе? Его право, он принял рациональное решение. — Все знали, что Слава не касался проекта, так что он мог рассуждать на эту тему с полным равнодушием.