Эти заявления просто дремуче невежественны. Но ведь Хокинга, Тайсона и Краусса, уж конечно, дураками не назовешь – отчего же они так мало знают о философии? Их позиция выглядит еще более странной в исторической перспективе. Ведь всего несколько поколений назад, во времена рождения квантовой физики, все физики получали какое-то философское образование. Эйнштейн читал Маха, Бор – Канта. Но случившиеся после Второй мировой войны перемены в стратегии финансирования исследований и в системе подготовки физиков привели к еще более широким переменам в учебных программах университетов. Для поколения Эйнштейна и Бора философия была составной частью фундаментального образования в Центральной Европе. Но в послевоенной Америке умному и старательному студенту было (и осталось) сравнительно легко пройти весь путь от детского сада до получения докторской степени по физике в престижном университете, не открыв ни одной книги по философии.

Нет, это не тоска по «добрым старым временам». Да и проблему невнимания физиков к философии совсем новой не назовешь. Даже Эйнштейн жаловался на нее, на то, как это невнимание помогает защищать копенгагенскую интерпретацию. «Это положение дел сохранится еще на много, много лет, – писал он в 1951 году, – главным образом потому, что физики не прислушиваются к логическим и философским аргументам»[701]. Все-таки в большинстве аспектов образование и возможности его получения сейчас гораздо лучше, чем когда бы то ни было. Однако за последнее столетие случился гигантский рост объема знаний и информации, который привел к тому, что образование неизбежно сделалось высокоспециализированным. В этом нет ничего плохого, но специализация ставит границы, накладывает ограничения на получение нового знания. Хорошие специалисты это понимают. Согласимся – вряд ли Хокинг, Тайсон или Краусс позволили бы себе столь сильные критические заявления во многих областях, в которых они не специализируются, например в паразитологии или методах промышленного производства листовой стали. Так почему же они так беззаботно разглагольствуют о философии? Почему философия не пользуется уважением у многих физиков (и других ученых всех мастей)?

У философии есть трудности с имиджем. Философами называют мистиков, религиозных деятелей, болтунов, которые упиваются своим красноречием, – всех, чьи слова не имеют ничего общего с реальностью. Сфера философии в целом воспринимается как пристанище людей, кто тысячелетиями задает себе одни и те же «вечные вопросы» – о смысле жизни, о необходимости страданий – и не получает на них никаких вразумительных ответов. Философы науки, в частности физической, да и большинство других философов от такого представления очень далеки: они работают над решением четко поставленных вопросов, опираясь на строгий логический подход и последние достижения науки в соединении с непосредственным чувственным опытом. Как вышло, что практика философии и ее восприятие в глазах общества разошлись столь поразительным образом – тема совсем другой книги. Но частично ответ на этот вопрос, вероятно, надо искать в разрыве между двумя основными ветвями современной западной философии – аналитической и континентальной. (Эти названия имеют в целом историческое и довольно случайное происхождение, мало связанное с их содержанием.) Как произошел этот разрыв – длинная и сложная история, которая имеет отношение к спорам между позитивистами и немецкими идеалистами (об этом вскользь говорилось в главе 8). Большинство «философов от физики» принадлежат к аналитической ветви; большинство же философов последних семидесяти лет, имена которых у всех на слуху, скорее всего, окажутся «континентальными». Эти философы, такие как Сартр, Камю, Фуко, Деррида и Жижек, сделались публичными фигурами, что с аналитическими философами происходит очень редко. Континентальные философы, как правило, гораздо более подозрительно, чем аналитические, относятся к научным декларациям, касающимся вопросов знания и истины. Однако издалека различие между этими двумя видами философии не сразу заметно – большинство ученых никогда и не слыхивали о разделении философии на аналитическую и континентальную. Поэтому и выходит: так как большинство хорошо заметных и публично известных современных философов относится к континентальным, то при том отношении к науке, которое некоторые (но не все) континентальные философы демонстрируют, не слишком удивительно, что ученые частенько презирают всех философов, а иногда даже думают, что могут заниматься философией с бо́льшим успехом, чем способны на это сами философы.