Итак, по дороге к дому Агеды я то тут, то там оставлял свои книги. Последнюю – второй том сочинений Гёте в две с лишним тысячи страниц – приберег до моста через трассу М-30. Но, дойдя туда, от такого варианта отказался. Во-первых, там перед перилами стоит еще и основательная ограда, и подойти к ним затруднительно. Во-вторых, в тот день движение было довольно интенсивным, так что сложно было бросить толстый том точно в прицеп или открытый кузов.

Уже в районе Ла-Элипа, недалеко от улицы Сан-Донато, где живет Агеда, я увидел маленькую детскую площадку. Там стоял зеленый дракон с широко раскрытой пастью, словно зевал. Он был довольно большим, и его облепили дети – кто-то сидел у него на хвосте, кто-то пытался ходить по спине. И я вдруг захотел положить том Гёте дракону в пасть – она напоминала полку, выкрашенную в красный цвет. Мне показалось, хотя утверждать не стану, что две женщины смотрели на меня с изумлением. Возможно, книга теперь попала в дом одной из них, если только они не швырнули ее в урну, посчитав, что речь идет о какой-нибудь мерзости, вредной для детей.

Оттуда до дома Агеды оставалась, что называется, пара шагов. Я быстро и без посторонней помощи нашел его.

30.

Ничего из того, что случилось за короткие полчаса моего пребывания в квартире Агеды, и отдаленно не напоминало сцену, заранее нарисованную у меня в голове. И не потому, что я ожидал одного, а все получилось по-другому, и не потому, что мое слишком бедное воображение оказалось неспособным предугадать вещи, которые предугадать было и невозможно. Нет.

Теперь, по прошествии более чем суток, я не могу вспомнить ни одной детали, которая не выбила бы меня из колеи и в то же время не вызвала бы сильную досаду. Вряд ли мне вообще стоило туда идти. И я уверен, что этот поступок будет иметь свои последствия – не знаю, насколько серьезные, но в любом случае негативные. Вряд ли стоит упрекать эту добрейшей души женщину в том, что она вторглась в мою жизнь, коль скоро я самолично распахнул ей двери настежь.

В дальнейшем буду терпеть ее общество – дай бог, чтобы наши встречи случались пореже. Вот и все.

Когда она меня увидела, на лице ее отразилось что угодно, но только не удивление. Я продолжаю и теперь раздумывать: не была ли она уверена, что рано или поздно я окажусь на ее пороге? Или Хромой предупредил Агеду о моих планах?

Она не успела привести себя в божеский вид. Так и стояла передо мной босая, с засученными рукавами, мокрыми руками и в фартуке, который следовало бы перевернуть наизнанку (а то и суметь заглянуть под швы), чтобы обнаружить хотя бы несколько сантиметров ткани, не покрытой пятнами. Но я с удовольствием убедился, что ступни у нее остались такими же маленькими и красивыми, как прежде, несмотря на то, что столько лет носят на себе эту не слишком привлекательную женщину. Помню, как в былые времена любовался ими и целовал, а кроме того, пару раз с ее позволения использовал их для удовлетворения своих эротических капризов.