– Иди, сынок, спать. Все нормально. Просто твоей матери вдруг взгрустнулось.

Мальчишка успокоился только после того, как Амалия притянула его к себе и расцеловала в обе щеки. Когда он уходил, я подмигнул ему, давая понять, что нет никаких причин для волнения. Мы с Амалией снова остались вдвоем, и я собрался было дать ей выплакаться в одиночестве. Однако она попросила, чтобы я еще немного посидел с ней. При этом выглядела не только расстроенной, но и очень привлекательной. Уже несколько месяцев я не переступал порог ее комнаты. Мы сидели на краю кровати, когда-то бывшей и моей тоже, я смотрел на бедра и грудь Амалии, скрытые под одеждой, и невольно почувствовал острое, похожее на судорогу желание. Она это, кажется, заметила и, растянувшись на покрывале, как на диване у психоаналитика, позволила растереть себе ноги. Потом принялась выплескивать подробности весьма интимного характера. Как я быстро понял, проблема была в том, что Ольга ее тиранила. Амалия ткнула пальцем в ожог на скуле.

– Дай посмотрю, – сказал я и под этим предлогом жадно вдохнул носом ее тепло и аромат духов.

Я чуть не поцеловал жену в губы. Рана была вроде бы неглубокой. В конце концов, подумал я, даже шрама не останется. Так оно и получилось, хотя красное пятно, которое Амалии приходилось прятать под толстым слоем макияжа, еще долго не исчезало.

В минувший вторник Ольга запретила ей возвращаться после работы домой. Якобы только она, Ольга, и должна быть ее единственной семьей.

– Она ревнует. Подозревает, что мы с тобой все еще спим вместе.

Я спросил Амалию, могу ли что-нибудь сделать для нее. Она ответила, что скажет мне это утром, ей надо сперва посоветоваться с подушкой. Прошло еще два дня, но Амалия о случившемся больше не упоминала, из чего я сделал вывод, что они с Ольгой, скорее всего, уже помирились. Однако на третий день она, едва войдя в квартиру, сразу двинулась ко мне на кухню, взвинченная, но настроенная очень решительно, и стала умолять меня помочь ей порвать с Ольгой, так как самостоятельно сделать это у нее не получается. Однако ясно дала понять, что их разрыв не будет означать восстановления наших с ней супружеских отношений. К моей помощи она отнесется как к «огромному одолжению, за которое будет вечно благодарна».

– Ольга считает тебя бесноватым и страшно боится встречи с тобой, – добавила Амалия.

– Наверняка ты же сама и рассказывала ей про меня всякие ужасы.

Она улыбнулась.

18.

В списке Хромого появились первые зачеркивания. Речь шла о продуктах, которые он употребил хотя бы пару раз за последние дни. Ни один из них не спровоцировал появление новых язв. Полуфабрикаты в большинстве своем были вне подозрения. Осталось проверить только один или два, но их наш друг, по его словам, ест очень редко. Опыт с напитками, которых в списке было на самом деле совсем немного, завершился однозначным выводом: они ни в чем не виноваты. Сегодня мы решали вопрос, что испытывать дальше – молочные продукты, пряности или консервы. Агеда выбрала консервы – исключительно потому, что так ей подсказывала женская интуиция, но мы с Хромым, разумеется, тотчас отвергли это предложение.