Позднее, сидя в нашем углу в баре, мы болтали о том о сем, и я неожиданно узнал, что Агеда часто слушает по радио передачу Амалии. Хромой, которого я не раз просил не касаться при нашей приятельнице моей личной жизни, тут же поинтересовался, знает ли она, что Амалия раньше была моей женой. Как ни в чем не бывало Агеда ответила, что да, конечно знает. И добавила:

– Она была очень красивой, да и сейчас красивая. И очень элегантная.

– А ты что, знакома с ней?

– Нет, не знакома, но видела ее фотографии в модных журналах.

Мало того, однажды, когда Агеда встретила Амалию на улице, ей захотелось подойти и сказать, как она любит ее программу.

Возвращаясь домой, мы опять какой-то отрезок пути прошли вместе. Агеду тревожил вопрос: не расстроило ли меня упоминание о бывшей жене? Почему это должно было меня расстроить? Ну, возможно, Агеда слишком ее расхваливала. Нет, я счел эти похвалы справедливыми и вполне их разделяю. Амалия была (я с нажимом употребил глагол в прошедшем времени) привлекательной женщиной, тщательно следила за своей внешностью – и не только из кокетства, но и потому, что этого требовала ее профессия.

Агеда не без грусти, а может и с сожалением, призналась, что никогда особенно не заботилась о том, как выглядит. Всю жизнь она старалась быть просто чистой. Хотя, наверное, еще не поздно заняться собой, но, конечно, не фривольничая и не особенно шикуя. И она была бы мне благодарна, если бы я согласился ей в этом помочь. Я ответил, что охотно что-то посоветую, однако пусть не считает меня в таких делах большим знатоком.

Один вопрос Агеда приберегла до момента прощания. Как я понял, он буквально рвался у нее с языка. Однажды она в каком-то журнале прочитала интервью с Амалией, где та вроде бы намекала на свою бисексуальность. Я тотчас подумал, что рискованное признание она могла сделать только после того, как ее отец ушел в мир иной, а мамаша уже мало что соображала. Иначе это бы их сразило.

19.

Я почувствовал вспышку – нет, не злобы и не гнева, а скорее досады, да, пожалуй, досады, когда увидел Агеду на рынке, хотя она имела полное право там находиться. Разумеется, имела полное право! Но ведь я привык, что в среду она, если приходит, то ждет меня снаружи и не мешает мне спокойно заниматься покупками и самому решать, когда пора выходить на площадь и встретиться с ней. Но сегодня она покупала в лавке фасоль и, скорее всего, вознамерилась дальше пройтись вместе со мной.

Несмотря на хорошую погоду (двадцать с чем-то градусов, чистое небо), Агеда пришла в Ла-Гиндалеру без пса, который опять занемог. Она по-прежнему одержима идеей изменить свой внешний облик в лучшую сторону. Кажется, с тех пор как я пообещал ей сыграть роль советчика, она только об этом и думает. Не знаю, как она представляет себе мои предполагаемые консультации, но, судя по всему, план приводит ее в полный восторг.