– Она в больнице. Вы ее родственница?

– Нет, просто друг. Я несколько раз пыталась позвонить.

– Она покуда могла дома оставалась, но две недели назад ее забрали.

Она объяснила Джин, как пройти, закрыла окно и повернулась, чтобы рявкнуть на собаку. Отголоски перепалки доносились до Джин, пока она шла по улице.

Больница для неизлечимо больных находилась на вершине скалы, и это позволяло персоналу и посетителям, по крайней мере, взглянуть на темное морщинистое море. Пациенты, прикованные к своим кроватям на верхних этажах, могли видеть лишь перекатывающийся облачный пейзаж.

Элис Хафьярд, сильно уменьшенная версия женщины, с которой Джин познакомилась летом, лежала на металлической кровати, кожа казалась очень желтой на фоне белизны постельного белья. Ее конечности были почти лишены плоти, но живот под простынями вздулся куполом.

Рядом на столике на колесиках находились остатки обеда: зеленоватый суп и почти нетронутое бледное бланманже. Кто-то поставил на прикроватную тумбочку вазу с искусственными цветами – лохматыми раскрашенными георгинами.

Она лежала с закрытыми глазами, но открыла их, когда Джин подошла поближе. Ей понадобилась минута на то, чтобы сосредоточиться и растянуть пересохшие губы в улыбку узнавания.

– Я так и думала, что рано или поздно вы придете. – Она подняла хрупкую руку и помахала пальцами в сторону свободного стула.

Джин, хоть уже и привыкшую к больницам и к многоликости болезни, все равно потрясло, насколько хуже стала выглядеть Элис. Традиционные вопросы или слова ободрения – “как вы себя чувствуете?”, “выглядите хорошо” – абсолютно не годились.

– Мне очень жалко, что вы в таком состоянии, – только и смогла сказать она.

– Я рада, что вы здесь. Иначе пришлось бы писать длинное письмо, а я сомневаюсь, что у меня хватило бы сил. – Она говорила тихо и мягко, почти шепотом.

– Что я могу для вас сделать? – спросила Джин. Она взглянула на недоеденный обед. – Хотите, покормлю вас?

Элис покачала головой.

– Я всю жизнь проработала в больнице, а пациентка я в первый раз. В первый и последний.

– Какой у вас диагноз? – Джин знала, что на недомолвки и фальшивые утешения времени нет.

– Рак. Печени, а теперь и позвоночника.

– Вам очень больно?

Элис едва заметно кивнула.