– Если для вас важнее всего получить деньги за дом как можно быстрее, я попытаюсь найти общий язык или какие-либо точки соприкосновения интересов с вашим бывшим. Посмотрим. Возможно, получится найти решение, которое устроило бы вас обоих.
– Вряд ли, – вздохнула я. – Я уже пыталась.
Адвокат пообещал приложить все усилия, чтобы ускорить судебное разбирательство, но мне показалось, будто он сомневался, что все произойдет быстро. Между тем, деньги уже были размещены на условном депонировании, так что со стороны покупателя дома проволочек можно было не ожидать.
Закончив разговор, я снова погрузилась в размышление: «Быть может, он прав? И мне следует отстегнуть Гранту половину суммы от продажи дома в Менло-Парке.? Лишь бы от него отделаться!»
Я набрала маминого арт-дилера.
– Я тут решаю одну головоломку, – призналась я и рассказала ей о картинах, которые мама оставила в платяном шкафу (а в том, что это сделала мама, я не сомневалась).
– У вас есть идеи, почему она так поступила?
– Нет, – сказала Мадлен. – А чьи там копии?
– Моне, Констебла и еще одного художника, которого я не опознала. Я могу прислать вам фото.
– Присылайте. Может быть, я что-то выясню. А какие еще картины там были? Меня могло бы что-нибудь заинтересовать?
– Едва ли, – парировала я. – На этой неделе я встречаюсь с оценщиком… – ложь! – но если обнаружится что-нибудь интересное, вы будете первой, кого я поставлю об этом в известность.
– М-мм. Запомните, Оливия: американцы платят за европейских художников гораздо больше, чем сами европейцы.
– Запомню, – рассмеялась я и набрала воздух в легкие: – Кстати, а из маминых картин я могла бы что-либо продать?
– Пожалуй… А взглянуть на них сначала вы не желаете? Мы ведь именно этого ждали.
– Конечно, желаю. Только я не знаю, когда вернусь в район Залива. Здесь все так сложно и… дорого. Мне хотелось бы продать их, по возможности, быстрее.
– Опять бывший докучает?
– Да, не отстает…
– Вот гад! Да я бы на него всех собак за такое спустила!
Я не удержалась от злобного смешка:
– Мы с вами обе знаем, чего он стоит.