– Нет. Она уехала до то моего переезда сюда. Я всегда считала, что она была причастна к исчезновению несчастной Санви. Или что-то знала…

– Приехали! – весело провозгласила Пави, и я сообразив, что мы уже остановились перед рыбной лавкой.

Но не отреагировать на обвинение не смогла:

– Почему вы так думаете?

Миссис Малакар отвернулась, уставилась в лобовое стекло и лишь едва пожала плечами.

– Не обижайтесь, Оливия, – встряла Пави, – но мне нужно мчать дальше. Положить спаржу в холодную воду.

– Да, понимаю, – я вылезла из машины. Но перед тем, как закрыть дверцу, сказала: – Миссис Малакар, моя мама была не такой!

– Не такой? – ее большие, темные как ночное небо глаза встретились с моими: – Она что-то знала.

Пави покосилась на меня через плечо:

– Мне надо ехать, Лив.

– Прошу прощения, – кивнула я.

– Я позвоню вам позже, – сказала Пави, едва заметно качнув головой. Словно призывая не принимать всерьез слов ее матери.

Захлопнув дверцу, я проводила взглядом фургон. И почувствовала, что продрогла. «И снова в одиночестве…», – со странной тяжестью на душе я вернулась в съемную квартиру.

Дождь заканчиваться не собирался, и я, включив для компании радио, отварила спаржу, нарезала ломтиками свежий хлеб, приготовила тосты, и разбила поверх свежее яйцо. «Я готовлю для себя! – постаралась я себе внушить, чтобы не думать о том, что миссис Малакар лишила меня удовольствия готовить для Самира на его крошечной, но такой замечательной кухне. Приготовление пищи всегда являлось для меня языком «лингва франка». Способом выразить другому человеку свою любовь. Мне казалось, что только так я могла раскрыть ему всю глубину своих чувств.

А сейчас я сидела одна, в своем временном жилище, над приготовленным «для себя» кушаньем (а надо сказать, спаржа удалась на славу и пахла всеми лунами зимы, первыми весенними рассветами и дыханием пробудившейся земли), и представляла всех членов семьи Малакаров сидящими за общим ужином в небольшом зале над рестораном. «Интересно, кто его приготовил? Миссис Малакар? Или Пави захотела поразить и побаловать мать?»

Грудь еще сильней сдавило одиночество.

Глупо. Ведь я только недавно узнала этих людей!

В попытке взять себя в руки я задумалась над задачами, которые могла решить. В Калифорнии уже было позднее утро, и мне ничто не мешало связаться с нужными мне людьми и переговорить с ними.

Первым был адвокат, и он перезвонил мне через несколько минут. Я объяснила ситуацию с Грантом и необходимость как можно скорее уладить проблему. Судя по всему, адвокат не посчитал ее большой – Калифорния не являлась штатом с режимом общей собственности супругов. Но ему нужно было рассмотреть все варианты отклонения или прекращения дела.