На душе стало спокойнее. Все это так или иначе принадлежало мне. И все прежние владельцы были связаны со мной незримой нитью преемственности.

Мамина комната и спальня Виолетты находились в разных концах дома. Мамина комната – в юго-западном углу, спальня бабушки – в северо-восточном. И вели к ним противоположные коридоры. Я заставила себя дойти до комнаты Виолетты и заглянуть внутрь. При виде почти пустого помещения мне стало грустно. Даже тоскливо, как будто бабушка еще совсем недавно была жива, и вдруг ее похоронили. Несколько секунд я молча озирала пустые стены. Присоединившись ко мне, кот задрал мордочку, но вскоре, явно потеряв интерес, убежал.

Я направилась в другое крыло. В этой части дома голоса рабочих звучали приглушенно. И разрушения на этом этаже были самые сильные. Здесь находилась и спальня, в которой случился пожар, и ванная с обрушившимся потолком. Подойдя к маминой комнате, я открыла дверь и вновь убедилась: она была очень скромной в сравнении с другими помещениями.

И, конечно же, мама забрала с собой все свои вещи. Ну, или некоторые из них. Я распахнула створки гардероба. После нескольких сухих дней они подались немного легче, и лохмотья истлевших платьев все еще висели внутри. В верхнем ящике комода я нашла мамины платочки, изъеденные молью. И стала методично выдвигать все остальные ящики в поисках того, что она могла положить туда для меня. В предыдущий раз комод осмотреть не удалось, но сейчас его ящики, хоть и залипали, но выдвигались. Увы, они были пусты.

Проклятие! Я огляделась по сторонам. Кровать аккуратно заправлена… Внезапно я осознала, что покрывало на ней не было ветхим и драным. Да, оно было старое, но не сгнившее. Я быстро пересекла комнату и сдернула его. В самом центре кровати лежала открытка с изображением моста Золотые Ворота, мерцавшего под радугой. Мое сердце сжалось. Дрожащей рукой я взяла открытку и перевернула ее.

На обороте маминым тонким, неразборчивым почерком было написано: «Умница, моя дорогая! Никогда не забывай, что на конце радуги может быть спрятан горшочек с золотом».

Я нахмурилась. Что имела в виду мама? Уж не золото ли в доме в Уэст-Менло-Парке? Может быть, она и там что-то припрятала?

– Вот тебе раз! – громко воскликнула я, и неведомо откуда взявшийся кот спрыгнул с кровати и кинулся наутек. – Ой, милый, извини! Я не хотела тебя напугать, – с открыткой в руке я последовала за ним: – Киса, киса! Куда ты девался?

Но кота нигде не было видно. Чувствуя себя виноватой, я вернулась в комнату и снова внимательно осмотрелась. Вдруг я что-то еще пропустила? Могла мама спрятать в ней еще что-нибудь?