Только покончив с этим, обратил внимание на женщину. Та все еще не шевельнулась, действительно окаменев. Выпрямился, стараясь не опираться на больную ногу, встал на колени и, сложив руки, стал начитывать молитву. Да, знаю, я учился на некроманта. Да, знаю, я владею магией и тут с магией столкнулся. Но вот именно здесь и сейчас «обычная» молитва инквизитора-экзорциста намного действеннее, ибо нейтрализует чары.

Закончив чтение, сделал несколько пассов, магией подкрепляя молитву, и женщина с тихим вздохом обмякла. Опустились одеревеневшие руки, она слегка повернула голову, расслабляя мышцы лица. Теперь его выражение пугало еще больше – это было лицо усталой немолодой женщины, упавшей под тяжестью забот. Интересно, сколько ей лет? Не может же она быть старше бессменного и бессмертного ректора? Хотя, кто знает… судя по чешуе на ногах, которая все еще была видна, либо в роду у нее были-таки ламии, либо она когда-то сама подверглась воздействию оборотневых чар. Последнее даже вернее – если принимать во внимание ее реакцию на молитву и крест, а также весьма говорящее прозвище, Змея Особо Ядовитая. Интересно, она сама-то помнит свое настоящее имя?

Легким движением натянул на ноги библиотекарши задранную юбку, с трудом встал. Змея за спиной тихо всхлипнула. Она все еще была как бы в полусне, но очнется через несколько минут.

Пробитое колено, несмотря на жгут, отдавалось болью при каждом шаге, поэтому до стойки регистратуры дополз с трудом, цепляясь за мебель. Взял чистый бланк, дотянулся до чернильницы.

«Я знаю вашу тайну, - написал, прислушиваясь к шороху и вздохам за спиной. – Но обещаю молчать в обмен на ваше молчание. Тот, кто написал на методичке черное заклинание, может быть опасен. В Колледже творятся нехорошие дела. Не мешайте мне.»

Подписался. Потом помедлил немного и поставил рядом знак инквизиции – дважды подчеркнутый крест. Потом подумал и приписал:

«Методичку как вещественное доказательство я конфискую. На ней остались следы ауры того, кто начертал тайные письмена».

Последнее было правдой лишь отчасти. Да, отпечатки ауры действительно были, но не только его, но и всех, кто касался книги после него. И продраться сквозь эти позднейшие наслоения было делом нелегким. В некоторых случаях даже невозможным.

Наконец очнувшись, библиотекарша повернулась набок, приподнимаясь на локте. Но я уже хлопнул дверью.

Нога болела немилосердно. Я с трудом доковылял до своей комнаты. Было жгучее желание заглянуть к целителям, но, проходя из корпуса к общежитию, заметил, что в их крыле не горит свет. Есть ли дежурный целитель, он же помощник преподавателя, на своем месте – не понятно. Лечебницы, как таковой, при Колледже не было, значит, и рассчитывать на круглосуточную медицинскую помощь нечего.