– Да ладно тебе, Хэнк. Я же для нас обоих их заработал.

Он еще и договорить не успел, но уже понял, что произносить этих слов не стоило.

Ну, вот оно, думал он, сейчас он меня ударит. Он видел, как Хэнк, развернувшись всей верхней частью туловища, замахивается, и его рука от самого плеча словно вытягивается и сбивает его с ног.

Как раз в эту минуту дождь полил как из ведра.

У Хэнка всегда был хороший кросс[164], думал он, чувствуя на губах железистый привкус крови.

И тут Хэнк наклонился над ним – но не для того, чтобы протянуть руку и помочь ему встать. А всего лишь для того, чтобы сказать: убирайся отсюда прочь.

– И больше никогда не пытайся всучить мне эти гребаные деньги. Я тебя не просил их зарабатывать. Я ведь не проживаю в апартаментах на Сентрал-Парк. Это по твоей части, братец.

Когда Хэнк отошел от него, он сел и вытер окровавленный рот.

А Хэнк вдруг шагнул в сторону, наклонился и что-то поднял. Может, это деньги из конверта высыпались, предположил он. Но оказалось, что это не деньги. Это была его панамская шляпа.