И потом, я никогда не могла сопротивляться двум словечкам в конце письма: «с уважением». А также людям, которые сразу и так точно запоминают мои коктейльные предпочтения.

Когда я ровно в четверть пятого позвонила в дверь номера 1801, ее с елейной улыбкой распахнул передо мной все тот же Брайс.

– Здравствуйте, Брайс-с-с, – сказала я, растягивая «с» до тех пор, пока оно не превратилось в шипение.

– Мисс КонТЕНТ, – сказал он, давая сдачи. – Мы вас так жда-али.

Он указал в сторону холла, но я, словно не заметив этого, прошла мимо него прямо в гостиную.

Анна сидела за рабочим столом. На ней были очки в такой полуоправе, какие носят не в меру благонравные женщины – очень показательная деталь. Она оторвала взгляд от письма, которое писала, и удивленно приподняла бровь, показывая этим, что я несколько превысила нормы вежливости. Чтобы сравнять счет, она указала мне на диван, а сама продолжала писать. На диван я не села, а прошла мимо ее стола и встала у окна.

Вдоль всего Сентрал-Парк-Вест среди густых крон деревьев торчали отдельные многоквартирные дома – точно жители пригорода на железнодорожной платформе в те ранние утренние часы, что предшествуют обычному часу пик. Небо было ярко-синим, как на картинах Тьеполо[166]. После недели неожиданных холодов листва на деревьях сменила окраску, и теперь ярко-оранжевый покров раскинулся до самого Гарлема. Казалось, будто парк, светящийся теплыми тонами, – это внутренность шкатулки с драгоценностями, а небо – крышка. Надо отдать должное Олмстеду[167], думала я: он был абсолютно прав, когда сровнял с землей кварталы бедноты, расчищая место для своего великолепного парка.

Я слышала, как у меня за спиной Анна, дописав письмо, сворачивает листок, запечатывает конверт и быстро надписывает адрес. Наверняка, очередная повестка кому-нибудь.

– Благодарю вас, Брайс, – сказала она, вручая ему письмо. – На сегодня это все.

Я обернулась как раз в тот момент, когда Брайс выходил из комнаты. Анна одарила меня благожелательной улыбкой. Выглядела она, как всегда, роскошно – глаз не отвести. И явно не испытывала ни малейшей растерянности.

– Ваш секретарь, пожалуй, излишне педантичен, – заметила я, садясь на диван.

– Кто, Брайс? Да, вполне возможно. Но он способный и со всем вполне справляется. Он, пожалуй, даже мой протеже.

– Протеже? Вот как? В чем же вы ему покровительствуете? В фаустианских сделках?

Анна иронично приподняла бровь и двинулась к бару.

– Вы весьма начитанны для девушки из рабочего класса, – сказала она, стоя ко мне спиной.

– Вы находите? А я обнаружила, что все мои сколько-нибудь начитанные знакомые исключительно из рабочего класса.