Потом, понизив голос, боясь быть услышанными товарищами и особенно находящимися поблизости преподавателями, они сообщили мне, что готовы бросить школу и отказаться от своей будущей профессии, если я согласен взять их на работу!

Мне пришлось объяснить этим мальчикам, жаждущим приключений, что профессия спелеолога не может прокормить посвятившего себя ей человека.

В театре Сен-Омера, когда я рассказывал о своих одиноких исследованиях, произошла авария электросети, и зал погрузился в полнейшую темноту. Как обычно при подобных обстоятельствах, публика заволновалась. Но я сказал, что эта авария ниспослана нам судьбой, так как она усиливает впечатление.

— Вот мрак пещер, — сказал я. — Ничего лучшего я не мог бы пожелать для финала моего рассказа о подземной одиссее в пещере Монтеспан. — И я продолжал рассказывать.

Когда улеглось первое движение, вызванное неожиданностью, публика продолжала совершенно спокойно и в полной тишине слушать меня. Однако под конец суждено было произойти еще одному комическому эпизоду. Аварию никак не удавалось ликвидировать. Но как раз под конец лекции, в тот момент, когда я говорил о выходе из пещеры и возвращении к дневному свету, один старательный, но, право, малосведущий служитель наконец выскочил на сцену, неся какой-то довольно тусклый светильник, который он поставил на столик передо мной под общий хохот.

Дело в том, что этим светильником был старинный, отысканный где-то на складе бутафории фонарь со свечой для представления мелодрам тридцатых годов прошлого века!

На многих страницах я рассказывал, как из любителя пещер я стал писателем и лектором. Если бы я обошел это молчанием, то упустил бы очень существенную часть моей жизни — мое всегдашнее стремление и попытки пером и живым словом знакомить людей с подземным миром и, если удастся, заставить полюбить его.

Смею надеяться, что мои книги и голос более или менее успешно передают и заставляют разделить мою страсть. Некоторые из моих работ пользовались успехом, некоторые из моих бесед давали мне удовлетворение и уверенность, что я не остался непонятым.

Это — большая поддержка для того, кто проповедует и защищает деятельность, считающуюся априорно излишне оригинальной, слишком опасной или совершенно бесполезной. Я не могу ни забыть, ни умолчать, что книги и лекции были для меня также источником существования, способом зарабатывать на хлеб насущный. Необходимое и справедливое вознаграждение, без которого занятие спелеологией действительно не имело бы никаких перспектив, и мой отец с полным основанием говорил, что эта дорога, никуда не ведущая с материальной точки зрения.