Злобин: Дай бог! Конечно, Россия — совсем другая страна. От того, кто находится на высшем посту, жизнь простого россиянина зависит очень сильно. Человек чуть посильней, поумней и подемократичней на посту президента — страна идет в одном направлении. Человек менее демократичный или более слабый и мягкий, на которого можно оказывать влияние, — и Россия идет по другой стезе. И вот в этом смысле, мне кажется, опасность для России заключается в том, что все сосредоточено в руках одного человека и от качества этого человека зависит жизнь этой огромной, совершенно замечательной — я с тобой согласен! — страны с замечательным умным народом. Но, на мой взгляд, немного оскорбительно для этого замечательного и умного народа то, что все в его жизни зависит от одного человека. От того, как тот видит ситуацию. И в результате между властью и обществом складывается ситуация тотальной зависимости общества от очень небольшого количества людей во власти. Я считаю, что это опасно, это плохо. Но это российская традиция, я это признаю.

Киселёв: Попробую еще раз. Извини, что не получилось до сих пор. Российская традиция — сильное государство. России больше тысячи лет. Современная Россия — демократическое государство с развитой на местах системой выборной власти, с демократически избираемыми губернаторами и президентом страны, за которого голосуют на прямых всеобщих тайных выборах. Президент действует в рамках своих конституционных полномочий. Ничего оскорбительного для россиян в этом нет.

Злобин: Я понимаю, что такова всегда была российская традиция. Я отнюдь не призываю к слабому государству. Хотя сильное государство и эффективное — это разные вещи, не синонимы. И зависимость от одного человека не может не ослаблять государство. Надо ли с этим бороться — я не знаю, но надо признать, что в этом большой риск для России. Как только власть оказывается в руках людей, не способных ее удержать, страна рушится. И нет никаких гарантий, что этого не случится снова. Это случилось в XX веке дважды, что уже в два раза больше, чем надо. И, к сожалению, нет никаких гарантий, что это не случится опять. Политический риск велик. Вот в этом я вижу проблему с российской политической системой. Брежнев, Горбачёв, Ельцин, Путин, Медведев — и мы видим совсем разные России. Зависимость от лидера фантастическая! И еще раз: любое государство для человека, а не наоборот.

Киселёв: Россия ценит своего лидера, но это не значит, что она экзистенциально зависит от него. А риски есть всегда. Например, риск, который несет миру сращивание американского военно-промышленного комплекса с политическими лоббистами и подыгрывающей им прессой, куда больше, чем тот, о котором ты говоришь, пугая Россию и Россией. А что касается, так сказать, язв российской жизни, то они известны. Просто мы искренне работаем над ними и проходим различные эволюционные этапы. Искренне! А когда мы были слабыми, то американцы решили этим воспользоваться и действовать против нас. Заниматься здесь подрывной деятельностью. Поощрять сепаратизм в регионах. Хищнически относиться к нам и никак не вознаградить романтический порыв к новому укладу, более справедливому и свободному, к слиянию с так называемым цивилизованным миром. Никто Россию не поддержал и даже спасибо не сказал за то, что она, например, спокойно вывела свои войска из Европы. Ну а что сейчас творится? Ты говоришь, что на Россию никто не нападает, — но мы-то прекрасно помним историю с договором по ПРО и расширением НАТО. Песенка-то знакомая.