Так и вышло, что естественное взаимное волнение, связанное с тем, что было совершенно неясно, как пойдет работа над книгой, где авторы занимают прямо противоположные позиции, стало быстро испаряться на теме клопов. Тут разногласий не было. К тому моменту я знал про клопов намного больше Дмитрия, поэтому невольно выступил в роли самоназначенного ментора в этом вопросе — то есть в традиционной роли Америки по отношению к России в последние четверть века. Дима подливал мне кофе, внимательно слушал и удивленно переспрашивал. Я еще подумал: хоть здесь такое распределение ролей у «главного пропагандиста режима» не вызывает возражений. Сейчас, скорее, Дима прочитал бы мне лекцию на тему борьбы с клопами. Но если говорить серьезно, то клопы действительно помогли с самого начала создать между нами вполне доверительную атмосферу, дополняемую широким Диминым гостеприимством, — и эта атмосфера сохранялась весь период работы над книгой. Объединившись в «клоповом вопросе», мы сумели, как мне кажется, до самого конца сохранить наши главные разногласия и аргументы. Поэтому, как и мой соавтор, я до сих пор испытываю определенную благодарность по отношению к клопам, павшим в неравной битве с московскими терминаторами в квартире руководителя главного информационного агентства России. А я извлек важный урок — прежде чем спорить, лучше сначала найти что-то, объединяющее оппонентов.

У меня нет иллюзий. Я отлично понимаю, что большинство российских читателей этой книги встанут на сторону моего уважаемого соавтора, — я же традиционно окажусь в меньшинстве. Но меня это совсем не смущает. В меньшинстве я чувствую себя вполне комфортно. Более того, когда мой личный взгляд на тот или иной факт или событие вдруг начинает разделять большинство, мне представляется, что я скатываюсь в банальность. К счастью, я не политик и мне не приходится говорить то, что хотело бы услышать большинство, — что-то успокаивающее и безопасное. Более того, необходимость для политика в демократической стране обязательно получать поддержку большинства — на мой взгляд, один из имманентных минусов демократии. Как преодолеть его, мы еще не придумали. Но мне трудно спорить с теми, кто считает, что демократия в массовом порядке приводит во власть политическую серость. Как не без оснований считают некоторые теоретики, демократия — это власть середняков.

Именно поэтому в демократических системах важны не только эффективность и стабильность институтов, сила закона, но и личные качества политика, лидера, его умение совмещать массовую поддержку с персональной политической смелостью, когда требуется идти вопреки желаниям большинства. Именно поэтому в демократических странах трудно проводить непопулярные реформы. Именно поэтому в демократиях лидер нередко сам остается в меньшинстве. Именно поэтому несовершенные, незаконченные, сырые, если угодно, демократические системы власти могут привести к торжеству авторитаризма и даже диктатуре. История полна примерами такого рода. Иными словами, я отлично понимаю недостатки демократии и занимаю по отношению к ней не менее критическую позицию.